«Я был готов умереть за императора»

1. «Солдат должен считать лояльность своей обязанностью.

2. Солдат должен вести порядочную жизнь.

3. Солдат должен высоко ценить храбрость.

4. Солдат должен иметь высокое мнение о честности.

5. Солдат должен вести простую жизнь».

ЭТО были пять принципов присяги, сформулированные для вдалбивания новобранцам японской императорской армии. Каждый день приходили старшие офицеры и приказывали каждому новобранцу повторять эти пять принципов вслух наизусть, грозя кулаком, если повторяли неправильно. Особенно подчеркивалась нерушимая лояльность в отношении императора и страны.

Я был призван в 1938 году, в середине китайско-японской войны (1937—1945 годов). При каждом случае нам внушали, что война свята и что, как «ветер богов» (камикадзе) развеял монголов, когда они в конце XIII века напали на Японию, так боги или ками Японии даруют нам победу.

После военного и «духовного» обучения мы отправились в 1939 году на поле битвы. Мои родители дали мне пояс с тысячью стежками. В его изготовлении принимали участие тысяча человек, каждый из которых прошивал в нем красной ниткой один стежок как молитву о победе и о моей постоянной удаче в битвах. Со смешанным чувством я попрощался со своей родиной и отправился в Китай. «Может быть, я в последний раз вижу свое отечество», — думал я. В то же время я был готов умереть за императора.

Тяжелое время в Китае

В июле 1939 года при сильной, типичной для китайского материка жаре мы приняли участие в очистительной операции в центральном Китае. Я маршировал в полном вооружении, с 30-килограммовым походным мешком за спиной, но всегда носил при себе мой пояс с тысячью стежками. В конце дневного марша в 40 километров я едва волочил свои ноги, стертые сапогами до ран. Я протыкал штыком волдыри на ногах и смазывал их салициловой кислотой. Острая боль доводила меня почти до исступления! Но я повторял самобичевание до тех пор, пока волдыри не превратились в мозоли, и я больше не чувствовал боли.

От марширования по жаре я был совершенно обезвожен. Я набрал из одного ручья в походную фляжку желтой воды, добавил хлорной извести и утолил этим свою жажду. То, что я выпивал, затем немедленно превращалось в пот, так что моя одежда каждый раз промокала и затем оставляла на моей униформе белые пятна соли. Вскоре все мое тело стало чесаться и болеть. Когда однажды я расстегнул свою униформу, я увидел, что по моему телу ползали вши, которые снесли гниды! Я давил их одну за другой, но у меня не было возможности расправиться с таким множеством. У нас у всех были вши. Поэтому, когда мы подходили к ручью, мы прыгали в него и купались. Мы все были покрыты красной сыпью и укусами вшей. После купанья мы погружали свои униформы в кипящую воду, чтобы убить насекомых.

Позднее я был переведен в дивизионный штаб в Шанхае и стал начальником финансовой части в ранге унтер-офицера. Моя работа состояла в ведении бухгалтерии для нашего отряда и заведовании денежной кассой. Однажды я увидел, как два китайских кули хотели с ней убежать. Я предупредил их, прицелился своим оружием и выстрелил. Оба были убиты на месте. Позднее этот случай мучил мою совесть многие годы.

По дороге в Сингапур

В конце 1941 года мы получили приказ идти в полном вооружении на судно. Нам ничего не было сказано о месте назначения. Когда мы прибыли в Гонконг, были погружены велосипеды, танки и тяжелые орудия. Были распределены противогазы и летние униформы, и мы снова отчалили. Несколько дней спустя нам было сказано: «Мы назначены для ведения современной войны несказанных размеров. Не забудьте послать своим родным прощальный привет». Я написал своим родителям последнюю весть и попросил их простить меня за то, что я ничего не сделал для выполнения своей обязанности сына. Я сообщил им, что я готов пожертвовать своею жизнью для императора и моей родины.

Ранним утром 8 декабря 1941 года, в тот день, когда японские бомбардировщики атаковали Перл-Харбор, мы предприняли десантное нападение на побережье провинции Сонгкхла в Таиланде, когда еще было темноa. Море бушевало. Веревочная лестница свисала вниз с плавучей базы. Нам нужно было сползать две трети ее длины и затем прыгать в десантную шлюпку, которая от ветра раскачивалась туда и сюда, как ореховая скорлупа. Это мы делали с нашими тяжелыми ранцами. Враг обстреливал нас, но нападение удалось. Началось наше продвижение по джунглям к Сингапуру.

Во время наступления моя главная работа как начальника финансовой части состояла в заботе о провианте отряда. Его мы должны были добывать на месте, так как мы не могли полагаться на снабжение из Японии. Это значило, что начальник финансовой части с солдатами должен был продвигаться впереди, высматривать пищевые продукты и предоставлять их для нашего пользования. Тогда я не чувствовал себя виновным в этом, но это было ни чем иным, как воровством в большом масштабе.

Лучше умереть, чем сдаться

Во время одного ожесточенного столкновения у города Алур-Сетар вблизи границы между Таиландом и Малайей мы нашли огромный склад, наполненный пищевыми продуктами. Я думал: «Эту хорошую новость нужно сообщить конторе начальника части в тылу». Я сел в захваченный у британцев автомобиль, а один из моих людей сел за руль. Мы ехали в хорошем настроении, пока не завернули за угол и не увидели перед собой ряд британских танков. Мы сбились с курса и теперь стояли приблизительно против 200 индийских и британских солдат. Было ли это нашим поражением? Если бы мы не смогли проложить себе путь, то мы были бы постыдно взяты в плен. Как японские солдаты мы лучше хотели умереть, чем жить в бесчестии в плену. Я нацелился своим пистолетом на водителя, а он держал свой вытащенный клинок у моего живота. Я приказал ему ехать прямо. Мы летели сквозь завесу из пулеметных пуль. Хотя мы и уцелели, но мы полностью потеряли направление. Мы попали в тупик, покинули автомобиль и пошли через джунгли. Атакуемые змеями и преследуемые врагами, мы старались в течение многих дней достичь своих отрядов. Когда мы прибыли к ним, мы узнали, что они уже сообщили о том, что мы погибли в сражении.

В Куала-Лумпур (Малайя) мы увидели многих британских военнопленных. Они очень отличались от японских солдат, у которых военное пленение считается бесчестием и позором. Британцы были сравнительно оптимистичны и говорили, что когда-нибудь они возьмут реванш. Мы не обращали внимания на их слова, так как мы продвигались с возрастающим темпом наступления.

Захват Сингапура

Вскоре перед нами был остров Сингапур. Побережье было усеяно бесчисленными минами и ограждено колючей проволокой. Благодаря сосредоточенному огню наших дальнобойных орудий с побережья нам удалось соорудить предмостное укрепление и причалить.

Сингапур сравнительно маленький остров, но там сражалось 160 000 солдат. В то время как мы продвигались вперед, мы спотыкались о трупы наших товарищей. Британцы боялись наших ночных атак. Японские Кесшитай (обреченные на смерть) команды смертников, приблизительно по двенадцать человек в каждой, нападали в волнах с оголенными мечами. Когда призывались добровольцы, из десяти выступали вперед десять. Мы считали за честь умереть за императора.

Когда в феврале 1942 года мы с Малайского полуострова прошли через пролив Джохор, то обнаружили, что враг не целится в нас своей знаменитой Чанги артиллерией, думая, что мы придем с открытого моря. Однако, когда однажды они были направлены на нас, они действительно были страшными.

Гранаты вражеских батарей пробивали большие воронки на дороге, которая лежала пред нами, так что военные машины не могли продвигаться вперед. Двенадцати военнопленным приказывали стать вокруг одной воронки. Исполнительная команда с пулеметами прицеливалась и стреляла. Другим двенадцати пленным приказывали бросать тела в воронку и засыпать землей. После следующих залпов пулеметов, они стали очередным наполнителем следующей воронки. Этот процесс продолжался до тех пор, пока дорога не была полностью восстановлена. (Теперь мне мучительно вспоминать некоторые совершенные нами злодеяния, но они принадлежали к ужасной действительности той страшной войны.) К тому времени моя совесть стала, так сказать, «сожженной»; она так притупилась, что я мог смотреть на этот ужас безо всякого чувства (1 Тимофею 4:2).

15 февраля 1942 года британский офицер высокого ранга с несколькими из его людей прошествовал с белым флагом по направлению к нам. «Это генерал Персивал!» — воскликнул товарищ. «Мы достигли этого!» — сказал я сам себе. Главнокомандующий британскими силами в Малайе сдался. Я хорошо помню зтот исторический случай как очевидец. Моя уверенность в силе древних японских богов усилилась.

После нашего захвата Сингапура меня отправляли в разные места, среди них — в Новую Гвинею. Затем, в 1943 году, я получил приказ вернуться в Японию. Я был очень рад перспективе увидеть своих родителей. Однако нашему судну нужно было ждать, пока море не освободилось бы от вражеских подводных лодок. К тому времени ход войны повернулся против нас. Я вспомнил о том, что нам сказали британские военнопленные в Куала-Лумпур. Да, ситуация начала изменяться.

Очевидцы катастрофы в Хиросиме

Когда я, в конце концов, прибыл в Японию, я сложил свои руки в молитве благодарности богам и Будде. Я думал: «Меня, должно быть, сохранила защитная сила пояса с тысячью стежками и древних богов». При демобилизации местный комендант приказал нам производить на свет детей. «Если вы не хотите основывать семью, — сказал он, — то вы не патриоты». Для того чтобы выполнить это задание, я решил жениться. Родственники устроили мою свадьбу, и таким образом в декабре 1943 года я женился на Хатцуко.

Я работал тюремщиком на окраине города Хиросима, когда 6 августа 1945 года город был стерт с лица земли атомной бомбой. Кому-то нужно было идти и помогать людям в развалинах. «Всех, желающих делать это с риском для жизни, просим собраться вместе», — просил мой надзиратель. Несмотря на то, что моя жена была беременна нашим первым ребенком, мой армейский склад ума побудил меня пойти. Мы получили повязки на голову с восходящим солнцем посредине и надпись Кесшитай.

Нашим заданием было спасать заключенных из тюрьмы Хиросимы. По дороге туда мы проходили мимо рек, запруженных трупами. Люди прыгали в реки, потому что не могли вынести образовавшегося при взрыве жара. Придя в тюрьму, мы оказали заключенным первую помощь и доставили их на грузовике в больницу. Я не знал, что тогда был в этой тюрьме из-за своих религиозных убеждений Катцуо Миура, один из Свидетелей Иеговы, которые во время войны сохраняли свой христианский нейтралитет.

Вера в богов потеряна

Спустя одну неделю мне нужно было явиться в контору финансовой части инженерных войск в Хиросиме. Когда я шел к автомобилю, который должен был привезти меня туда, я услышал, что в местной школе по громкоговорителю передавалась особая радиопередача. Это было в первый раз, что по радио был слышен голос императора Хирохито. Я стоял навытяжку и слушал его сообщение. Из моих глаз лились слезы и текли по моему лицу. Я чувствовал, что силы оставляют меня. Он сказал, что он «перенесет непереносимое». Он покоряется союзным силам и капитулирует. Непростительное слово «капитуляция» в устах бога-императора!

«Божественный» ветер больше не веял, и «божественная» страна была побеждена. Моя уверенность в императоре и стране была поколеблена. Дни проходили без цели и без надежды. Считая, что среди богов, в которые я верил, не было истинного Бога, я исследовал различные религии. Но они все преследовали эгоистические цели, обещая исцеление верой, и жаждали наживы. В конце концов я создал свою собственную религию. Я пришел к заключению, что целью в жизни является проявление любви к ближним своей работой. Торгуя велосипедами, я старался продавать велосипеды хорошего качества по благоразумным ценам, быстро чинить их и вежливо обходиться с покупателями. Работа заняла в моей жизни то место, которое прежде занимали боги.

Найден истинный Бог

В начале 1959 года, когда я работал в своем магазине, меня посетила супружеская чета и предложила мне журналы Сторожевая Башня и Пробудитесь!. Они были Свидетелями Иеговы, и спустя несколько дней они пришли снова и ободрили меня изучать Библию. Так как я уже всегда хотел знать о Боге больше, я согласился. Я ободрил и свою жену присоединиться к еженедельному изучению Библии.

Во время изучения Библии я осознал, что я верил в нечто необоснованное. Я понял, что было абсурдом ревностно посвятить себя кому-то, кто не был в состоянии предоставить спасения. Стихи 3 и 4 в Псалме 145 уничтожили всякую привязанность к императору, которая еще оставалась в моем сердце. Там говорится: «Не надейся на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения. Выходит дух его, и он возвращается в землю свою; в тот день исчезают все помышления его». Безграничная лояльность, которую я оказывал императору и стране в течение войны, теперь была направлена к великому Универсальному Суверену и Источнику жизни, Иегове Богу.

Однако было кое-что, что очень отягощало меня. Это была вина за пролитую кровь в сражении в Китае и, в особенности, в Сингапуре. Как мог бы запятнавший себя кровью человек, как я, служить великому Суверену вселенной? Эта проблема разрешилась для меня в 1960 году, когда в Ивакуни, где мы жили, проводился районный конгресс. Мы пригласили к себе миссионера Адриана Томсона с его женой Норриной, который приехал в этот город, чтобы председательствовать на конгрессе. Я воспользовался возможностью, чтобы излить глубочайшее беспокойство, и рассказал ему о том, что произошло со мной в Сингапуре. «Я навлек на себя вину за пролитие крови. Могу ли я вообще достичь одобрения Бога?» — спросил я его. На это он ответил: «Ты идешь путем римского офицера Корнилия из первого века». Его слова устранили последнее препятствие, которое у меня было, и на следующий день я крестился вместе со своей женой (Деяния 10:1—48).

Радость лояльного служения Всевышнему Богу

Какая радость иметь возможность служить Наивысшей Личности во вселенной, Иегове, который превосходит всех других богов, которым я служил! И какая привилегия иметь возможность принимать участие в духовной борьбе как воин Иисуса Христа! (2 Тимофею 2:3). Я начал проявлять свою преданность Богу в своей семье. Вскоре после того как я крестился, я случайно услышал, как мой отец сказал моей матери: «Томичи не преклонит колен перед буддийским алтарем, и он не будет больше соблюдать никаких служб поминания у нашей семейной могилы». Японцы считают это выражением любви, когда дети соблюдают ежегодные службы поминания в честь своих родителей. Слова моего отца побудили меня поделиться с ним истиной. Он изучал со мной Библию и осенью 1961 года крестился вместе с моей дочерью Айко и моим сыном Акинобу. Масако, наша младшая дочь, последовала их примеру. У моей матери была своя собственная религия, и сначала она не соглашалась изучать Библию, но спустя несколько лет она также присоединилась к нам в служении Иегове.

В 1975 году я присоединился к моей жене в полновременном служении в качестве общего пионера. С тех пор я был в состоянии служить как воин Иисуса Христа на фронте собрания. Когда я чувствую себя немного уставшим, я вспоминаю свое рвение, которое у меня было для императора и отечества, и думаю: «Если я служил императору и стране с таким рвением, как я могу совершать меньше в служении великому Универсальному Суверену?». Это придает мне новых сил, чтобы продолжать (Исаия 40:29—31). Я больше не служу никакому человеку по принуждению пяти принципов присяги, но служу Всевышнему Богу, Иегове, с исходящей от сердца преданностью, которая основывается на точном познании. Он достоин нашей беспредельной лояльности. (Рассказал Томичи Хиронака.)

[Сноска]

[Иллюстрация, страница 15]

Томичи Хиронака во время войны.

[Иллюстрации, страница 16]

Работники гражданской обороны борются с пожарами в сражении за Сингапур.

Генерал Персивал сдается японцам.

[Сведения об источнике]

The Bettmann Archive

[Иллюстрация, страница 17]

Хиросима после того, как в 1945 году была сброшена атомная бомба.

[Сведения об источнике]

Фото: USAF

[Иллюстрация, страница 18]

Моя жена и я с книгой, изменившей нашу жизнь, — с Библией.