Полон жизни в свои 100 лет
РАССКАЗАЛ РАЛФ МИТЧЕЛЛ
Мой отец, человек среднего роста, был методистским священником-проповедником. Каждые 2—3 года его переназначали в разные церкви преимущественно небольших городов, в числе которых был Ашвилл (штат Северная Каролина, США), где в феврале 1895 года родился я. Поэтому мне с детства был знаком христианский мир.
Я ПОМНЮ, как на так называемых религиозных бдениях меня, маленького мальчика, подвели к «скамье скорби», чтобы я исполнился святого духа,— «принял веру», как они это называли. Мне велели исповедовать грехи, соблюдать Десять Заповедей и быть хорошим. Предполагалось, что, благодаря этому, я попаду после смерти на небо. «Ну,— думал я,— наверное, я попаду в ад, потому что я не настолько добрый, чтобы попасть на небо». Я думал, что согласно библейским нормам живут только взрослые, особенно проповедники.
Но еще будучи ребенком, я начал замечать в религии лицемерие. Например, отец часто жертвовал деньги нашей семьи на важном совещании, чтобы пополнить фонд епископа большой суммой. Он надеялся, что благодаря этому получит назначение в бо́льшую церковь. Я помню, у одного местного проповедника была еще и хлопковая ферма. Он жаждал видного положения, поэтому продал сотню кип хлопка и отправился на это важное совещание с полным карманом денег. Когда уже казалось, что с аудитории, состоявшей преимущественно из проповедников, получены все деньги, которые только можно было получить, этот проповедник-фермер выскочил и закричал: «Разве это все, что вы можете дать своему епископу? Пусть каждый проповедник выложит по пять долларов, и я покрою каждые пять долларов десятью!» Было собрано свыше тысячи долларов, и епископ назначил этого человека председательствующим старейшиной, под начало которого попал и мой отец. Мне не верилось, что такое назначение — от Бога. С тех пор я недоверчиво относился ко всему, что касалось религии.
Меня призвали в армию, когда Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну. Я хорошо помню, как армейские капелланы проповедовали нам, солдатам, о том, что мы должны преданно сражаться за родину, и это лишь усилило мое отвращение к религии. Я поставил цели — выжить, завершить образование и затем жениться. Религия в мои планы на будущее не входила.
Перемена во взглядах
В 1922 году я влюбился в молодую женщину по имени Луиз. Оказалось, что она ревностная католичка, и когда мы решили пожениться, она захотела, чтобы свадьба была католической. Я же был против религиозных церемоний, поэтому ей пришлось согласиться, чтобы мы женились в здании муниципалитета города Нью-Йорка.
Вначале у нас не было религиозных разногласий. Я просто дал ей понять, что не питаю доверия к религии и что наша совместная жизнь будет хорошей до тех пор, пока в доме не будут подниматься религиозные вопросы. В 1924—1937 годы у нас родились один за другим пять мальчиков и пять девочек! Луиз хотела, чтобы дети ходили в католическую церковно-приходскую школу. Я же был против того, чтобы они получали религиозное воспитание, поэтому наши мнения разошлись.
В начале 1939 года случилось так, что мое отношение к религии полностью изменилось. В наш дом в Розелле, штат Нью-Джерси, пришли два Свидетеля Иеговы — Хенри Уэббер и Харри Пайатт. Выяснилось, что они хотят поговорить на тему, которая меня вообще не интересовала,— о религии. Моя вера все еще оставалась подорванной, потому что армейские капелланы говорили: «Сражайтесь за родину», в то время как дома священники говорили: «Не убивай». Какое лицемерие! Я решил поучить этих двух Свидетелей. «Дайте-ка мне кое-что сказать вам,— начал я.— Если ваша религия истинна, тогда все остальные ложны. И даже если только одна из всех других религий истинна, тогда все остальные, включая вашу, ложны. Может быть только одна истинная религия». К моему великому удивлению, они согласились с этим!
Затем они попросили меня взять мою Библию и открыть 1 Коринфянам 1:10. Там я прочитал: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях». Этот стих озадачил меня. В то же время я побаивался того, что эти два посетителя завлекают меня в какую-то секту. И тем не менее я понял, что среди христиан не должно быть разделений. В моей голове закопошилось множество других вопросов. Например: что происходит с душой в момент смерти? Как бы я хотел обсудить с ними этот вопрос! Но я подумал, что беседа вызовет слишком много религиозных споров в доме.
Затем один из Свидетелей сказал: «Мы бы хотели прийти к вам на следующей неделе и продолжить разговор». Я попытался тактично отказаться от встречи, но тут вдруг громко заговорила моя жена. «Ралф,— сказала она,— они хотят знать, когда к нам можно прийти еще раз». Это изумило меня — ведь она была убежденной католичкой! Однако я подумал: «Может быть, мы, в конце концов, найдем в каких-то религиозных вопросах общий язык». Поэтому я согласился, чтобы Хенри Уэббер и Харри Пайатт пришли в следующую пятницу.
Так я начал изучать Библию с помощью Свидетелей Иеговы. Вскоре после этого меня пригласили на конгресс, который проходил в Мэдисон-сквер-гардене, город Нью-Йорк. В моей памяти до сих пор живо выступление Джозефа Ф. Рутерфорда 25 июня 1939 года с речью «Правительство и мир». Я был среди 18 000 присутствующих. Речь услышали почти 75 000 человек, если учесть и тех, кто слушал ее по международной сети радиотелефонных линий.
Однако не все на том конгрессе проходило гладко. Приверженцы католического священника Чарлза Коглина пригрозили провалить конгресс и чуть было не сделали это, когда почти с середины речи брата Рутерфорда сотни разбушевавшихся противников начали шикать и выкрикивать лозунги типа «Хайль Гитлер!» и «Вива Франко!». Были такие беспорядки, что шум можно было услышать по телефону! Контролерам понадобилось примерно 15 минут, чтобы утихомирить толпу. Все это время брат Рутерфорд продолжал говорить, не теряя присутствия духа, и его поддерживали неоднократные аплодисменты слушателей.
Теперь я не на шутку захотел знать больше. Почему католический священник разжигает такую ненависть к Свидетелям Иеговы? Я предположил, что в проповеди Рутерфорда было нечто такое, что, по мнению духовенства, не следовало слышать людям, подобным мне. Поэтому я продолжал изучать Библию и духовно расти. В конечном итоге в октябре 1939 года я символизировал свое посвящение Иегове водным крещением. Некоторые из детей крестились на следующий год, а жена — в 1941 году.
Испытания
Скоро после того как я принял истину, умерла моя мать, и я поехал на ее похороны в Северную Каролину. Я думал, что не смогу с чистой совестью присутствовать на похоронной службе, которая должна была проводиться в методистской церкви. Поэтому я позвонил перед отъездом отцу и попросил его держать гроб в городском «погребальном зале». Он согласился, но когда я приехал, похоронная процессия уже отправилась в методистскую церковь, где, как полагали хоронившие мать, я все равно бы присоединился к ним.
Но я этого не сделал, что шокировало семью. После похорон мамы родная сестра Эдна, с которой мы всегда очень дружили, перестала со мной разговаривать. На мои письма она не отвечала. Каждое лето, когда Эдна приезжала в Нью-Йоркский университет на курсы повышения квалификации учителей, я пытался увидеться с ней. Но она избегала встреч, мотивируя тем, что занята. В конце концов я прекратил попытки, так как казалось, что я только досаждаю ей. Прошло много лет, прежде чем она вновь заговорила со мной.
В 1941 году шестеро моих детей, как и многие дети в Соединенных Штатах и Канаде, были исключены из школы за отказ салютовать флагу. Чтобы соответствовать требованиям закона об образовании, Свидетели организовали свои школы, которые назвали Школами Царства. Школа, которую посещали мои дети, располагалась в бывшей гостинице города Лейквуд, штат Нью-Джерси. На первом этаже гостиницы разместился Зал Царства, школьная классная комната, кухня и столовая. Спальни девочек находились на втором этаже, спальни мальчиков — на третьем. Это была замечательная школа. Большинство детей, которые учились в ней, приезжали домой только в выходные. Те, кто жил далеко, ездили домой через выходные.
С самого начала, когда я только пришел в истину, у меня появилось и никогда не угасало горячее желание стать пионером, то есть полновременным благовестником Свидетелей Иеговы. На конгрессе, проводившемся в 1941 году в городе Сент-Луис, штат Миссури, один брат, выступавший в программе, рассказал, как он служит пионером, растя 12 детей. Я подумал тогда: «Если он служит пионером, имея 12 детей, я тем более смогу — ведь у меня их всего 10». Однако обстоятельства не позволяли мне служить пионером 19 лет. Наконец, 1 октября 1960 года я все-таки начал служить Иегове общим пионером.
Неожиданные гости
В 1975 году мне позвонила сестра Эдна. Мне было уже 80 лет, и я не видел и не слышал ее примерно 20 лет. Она звонила из аэропорта и просила подъехать туда и забрать ее с мужем. Это был приятный сюрприз — вновь увидеться с Эдной, но самый большой сюрприз был впереди. По дороге к нашему дому ее муж сказал: «К вам прибыл обращенный». Я не понял, что́ он имеет в виду. Когда мы приехали домой, он еще раз сказал: «К вам явился обращенный». Жена поняла сразу. Она повернулась к моей сестре и спросила: «Эдна, ты Свидетель?» «Ну, конечно»,— ответила та.
Как же Эдна пришла в истину? В 1972 году в попытке наладить наши оборвавшиеся отношения, я послал ей в подарок подписку на «Сторожевую башню». Примерно год спустя Эдна заболела и вынуждена была не выходить из дому. Журналы, не вынутые из почтовой упаковки, лежали на ее столе. Эдна из любопытства открыла один и начала читать. Закончив его читать, Эдна подумала: «Это истина!» К тому времени, когда к ним в дом пришли Свидетели Иеговы, она перечитала всю кипу журналов «Сторожевая башня». Она согласилась на домашнее изучение Библии и через некоторое время стала Свидетелем Иеговы.
Утрата и как я с ней справлялся
Моя жена Луиз заболела диабетом; состояние ее ухудшалось, и в 1979 году, в возрасте 82 лет, она скончалась. Вместе с ней как бы умерла часть меня. Весь мир для меня перевернулся. Я не знал, что делать. У меня не было никаких планов на будущее, и я отчаянно нуждался в утешении. Разъездной надзиратель Ричард Смит посоветовал мне продолжать служить пионером. Самым большим ободрением для меня стало утешать тех, которые лишились своих любимых близких.
Общество Сторожевой Башни организовало в 1979 году поездку в Израиль, и я был в числе тех, кто подал заявку. Эта поездка стала для меня поворотным событием: когда я возвратился домой, я немедленно возобновил пионерское служение. С тех пор я каждый год помогал проповедовать в других частях страны, где еще не проповедовали или проповедовали не так много. Несмотря на преклонный возраст, я еще в состоянии пользоваться этим преимуществом.
По моим подсчетам, на путь жизни с моей помощью встало примерно 50 человек, что вызывает у меня несказанную радость. Большинство моих детей — тоже в истине. Две дочки служат общими пионерами. Дочь Луиз Блэнтон служит с мужем Джорджем в Главном управлении организации Свидетелей Иеговы в Бруклине, Нью-Йорк, а один из сыновей уже много лет старейшина.
Конечно, из-за несовершенства, унаследованного от прародителей, все мы подвержены болезням и пока еще умираем (Римлянам 5:12). В моей жизни, конечно, не обошлось без боли и страданий. В настоящее время меня мучает артрит левой ноги. Иногда недуг доставляет массу неудобств, но все-таки я еще могу передвигаться. И молюсь, чтобы и дальше мог. Я хочу продолжать служить. Мое самое большое желание — быть пионером до самого конца, делая все возможное, чтобы имя Иеговы и его намерения стали известными всем.
[Иллюстрация, страница 23]
Дочь Рита и я.