Бог — мое прибежище и сила

РАССКАЗАЛА ШАРЛОТТА МЮЛЛЕР

«То, что вы провели девять лет при гитлеровском режиме, делает вам честь,— сказал судья.— Вы действительно выступали против войны, но теперь восстаете против нашего мира!»

СУДЬЯ имел в виду мое бывшее заключение во времена нацизма и социализм в Германской Демократической Республике. Сначала я ничего не отвечала, потом сказала: «Христианин борется за истинный мир не так, как другие. Я просто стараюсь соблюдать заповедь Библии любить Бога и ближнего. Слово Бога помогает мне иметь мир в словах и делах».

В тот день 4 сентября 1951 года коммунисты присудили мне восемь лет тюремного заключения — на год меньше, чем когда-то нацисты.

Когда национал-социалисты и коммунисты преследовали нас, Свидетелей Иеговы, я находила утешение в Псалме 45:2: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах». Только Иегова давал мне силу терпеть, и чем больше я впитывала в себя его Слово, тем сильнее становилась.

Укреплена для будущих событий

Я родилась в 1912 году в Гота-Зиблебен, Тюрингия, Германия. Хотя родители мои были протестантами, отец искал библейскую истину и справедливое правительство. После просмотра «Фото-драмы творения» родителей охватило трепетное чувствоa. Отец все-таки нашел то, что искал,— Царство Бога.

Второго марта 1923 года отец, мать и мы, шесть детей, вышли из церкви. Жили мы в Хемнице, Саксония, где общались с Исследователями Библии. (Из моих братьев и сестер трое стали Свидетелями Иеговы.)

На этих встречах мне глубоко западали в душу тексты Писания и драгоценные истины, наполняя счастьем мое юное сердце. И больше всего запомнилось обучение, которое христианская молодежь (нас было более 50, в том числе и я с сестрой Кете некоторое время) получала по воскресеньям. Среди нас был молодой человек Конрад Франке, который устраивал походы и занимался с нами пением. Позже, с 1955 по 1969 год, брат Франке служил надзирателем филиала Общества Сторожевой Башни в Германии.

Двадцатые годы были очень неспокойными, порой даже среди народа Бога. Некоторые уже не признавали «Сторожевую башню» «пищей во время» и выступали против проповедования от дома к дому (Матфея 24:45). Это вело к отступничеству. Но именно эта «пища» и давала нам столь необходимую тогда силу. К примеру, в «Сторожевой башне» появились статьи «Благословенны бесстрашные» (1919) и «Кто будет чтить Иегову?» (1926). Я хотела чтить Иегову бесстрашным участием в важном деле, поэтому распространяла много книг и брошюр, написанных братом Рутерфордом.

В марте 1933 года я крестилась как Свидетель Иеговы. В том же году в Германии запретили дело евангелизации. При крещении нам был дан совет на будущее из Откровения 2:10: «Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтоб искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни». Я всем сердцем восприняла эти слова; сомнений не было: впереди — тяжелые испытания. Так и случилось.

Из-за нашего нейтрального отношения к политике некоторые соседи были подозрительны к нам. После политических выборов перед нашим домом появилась группа нацистских штурмовиков в униформе, выкрикивавших: «Здесь живут предатели!» Статья «Не бойтесь их!», опубликованная в немецком издании «Сторожевой башни» в декабре 1933 года, стала для меня особым ободрением. Я хотела остаться верным Свидетелем Иеговы даже в условиях крайней враждебности.

Враги отвечают — тюрьма

До осени 1935 года оставалась возможность тайно выпускать «Сторожевую башню» в Хемнице. Потом множительный аппарат пришлось перевезти в Байерфельд, что в Рудных горах, где на нем печатали литературу до августа 1936 года. А мы с Кете доставляли ее братьям по адресам, которые давал отец. Сначала все шло гладко. Потом гестапо установило за мной слежку; в августе 1936 года меня арестовали дома и держали под стражей до суда.

В феврале 1937 года двадцать пять братьев и две сестры, в том числе и я, предстали перед Саксонским чрезвычайным судом. Организацию Свидетелей Иеговы обвинили в подрывной деятельности. Братья, причастные к выпуску «Сторожевой башни», получили по пять лет тюрьмы. Мне дали два года.

Мой срок истек, но вместо ожидаемой свободы меня забрало гестапо. От меня требовали подписать заявление о том, что я больше не буду заниматься делом Свидетелей Иеговы. Я твердо отказывалась сделать это; взбешенный начальник вскочил и приказал взять меня под арест. Приказ об аресте изображен на фотографии. Не разрешив увидеться с родителями, меня сразу же отправили в небольшой женский концлагерь в Лихтенбург на Эльбе. Вскоре я встретила Кете. С декабря 1936 года она была в концлагере Моринген, но после его закрытия ее и многих других сестер перевели в Лихтенбург. Отец тоже был арестован, но с ним я увиделась только в 1945 году.

В Лихтенбурге

Мне не разрешили сразу присоединиться к другим Свидетельницам, так как их за что-то наказывали. В одном из залов я увидела две группы заключенных: женщин, как обычно сидевших за обеденными столами, и Свидетельниц, которым приказали весь день сидеть на табуретках и не давали естьb.

Я охотно принимала любое задание, надеясь где-нибудь отыскать Кете. И это случилось. Наши пути пересеклись, когда Кете шла на работу с двумя другими заключенными. Вне себя от радости, я крепко обняла ее. Охранница сразу же доложила об этом. Нас допросили и с того времени умышленно разлучили. Было невероятно тяжело.

Также в мою память врезались два других происшествия в Лихтенбурге. Однажды всем заключенным велели собраться во дворе, чтобы прослушать по радио политическую речь Гитлера. Мы, Свидетели Иеговы, отказались, так как это означало участие в политических церемониях. Тогда охранники направили на нас из подсоединенных к пожарному гидранту шлангов мощную струю воды, заставляя нас, беззащитных женщин, спуститься с четвертого этажа во двор. Мы стояли на дворе мокрые с головы до ног.

Как-то раз мне приказали вместе с Гертруд Ойме и Гертель Бюрлин украсить штаб командования гирляндами, так как приближался день рождения Гитлера. Мы отказались, распознав в этом попытку Сатаны заставить нас пойти на компромисс в малом и так сломить нашу непорочность. В наказание каждая из нас, молодых сестер, провела следующие три недели в одиночном заключении в крохотном карцере. Но Иегова был рядом с нами и оказался прибежищем даже в таком жутком месте.

В Равенсбрюке

В мае 1939 года заключенных перевели из Лихтенбурга в концлагерь Равенсбрюк. Меня и еще нескольких сестер направили в прачечную. Вскоре после начала войны нам приказали принести флаг со свастикой; мы отказались. За это двоих из нас, меня и Мильхен Эрнст, отправили в штрафной участок. Наказание было одно из самых суровых: тяжелая работа каждый день, включая воскресенье, в любую погоду. Обычно срок такого наказания не превышал трех месяцев, мы же провели там год. Без помощи Иеговы я бы просто не выжила.

В 1942 году нам, заключенным, стало полегче, и меня определили горничной в дом эсэсовской семьи недалеко от лагеря. Мне была дана определенная свобода действий. Например, однажды, выводя детей на прогулку, я встретила Йозефа Ревальда и Готфрида Мельхорна — заключенных с лиловыми треугольниками — и смогла обменяться с ними несколькими словами ободренияc.

Трудные послевоенные годы

Когда в 1945 году приближались войска союзников, семья, где я работала, спасалась бегством, и мне пришлось сопровождать их. Вместе с семьями других эсэсовцев они образовали большую колонну, движущуюся на запад.

Последние считанные дни войны несли в себе хаос и опасности. Наконец нам повстречались несколько американских солдат, разрешивших мне зарегистрироваться как свободный человек в ближайшем городе. Кого я там встретила? Йозефа Ревальда и Готфрида Мельхорна. Они узнали, что все Свидетели из концлагеря Заксенхаузен, пройдя страшным маршем смерти, добрались до Шверина. Итак, все трое мы отправились в Шверин, до которого было примерно 75 километров. Какой же радостью было увидеть там всех тех верных братьев, узников концлагерей, и среди них Конрада Франке.

К декабрю 1945 года положение в стране улучшилось настолько, что я могла ехать поездом. Итак, я ехала домой! В пути, однако, приходилось и лежать на крыше вагона, и стоять на подножке. В Хемнице я направилась с железнодорожного вокзала туда, где прежде жила наша семья. Но на улице, где когда-то стояли нацистские солдаты, выкрикивая: «Здесь живут предатели!» — теперь не осталось ни одного дома. Весь жилой район был разбомблён. Я успокоилась, когда нашла живыми маму, папу, Кете, а также моих братьев и сестер.

Экономическая ситуация в послевоенной Германии была ужасной. Тем не менее собрания народа Бога разрастались по всей стране. Общество Сторожевой Башни не щадя сил старалось дать нам все необходимое для проповеднического дела. Возобновилась работа в закрытом нацистами магдебургском Вефиле. Весной 1946 года меня пригласили туда и назначили работать на кухне.

И снова — запрет и арест

Область Германии, где расположен Магдебург, попала под влияние коммунистов. Они наложили запрет на нашу деятельность 31 августа 1950 года и закрыли магдебургский Вефиль. Так закончилось мое служение в Вефиле, ставшее периодом полезного обучения. Я вернулась в Хемниц, полная решимости даже при коммунистическом правлении крепко держаться истины и возвещать Царство Бога как единственную надежду для бедствующего человечества.

В апреле 1951 года я поехала в Берлин с братом, чтобы забрать журналы «Сторожевая башня». Возвратившись, мы ужаснулись: хемницкий железнодорожный вокзал был окружен полицейскими в штатском. Было ясно, что они ждут нас; мы были тут же арестованы.

До суда меня взяли под стражу; при мне были документы, подтверждавшие, что я провела в заключении несколько лет при нацистском режиме. Поэтому охранники отнеслись ко мне с уважением. Одна из начальниц охраны сказала: «Вы, Свидетели Иеговы, не преступники; вам в тюрьме делать нечего».

Как то раз она пришла в камеру, где я находилась с двумя сестрами, и украдкой положила что-то под одну из кроватей. Что же? Свою личную Библию. В другой раз эта женщина навестила моих родителей дома, так как они жили неподалеку от тюрьмы. Она взяла журналы «Сторожевая башня», кое-что из съестного, и, спрятав, пронесла в мою камеру.

И вот что еще мне нравится вспоминать. Иногда утром по воскресеньям мы пели наши теократические песни так громко, что другие заключенные с удовольствием аплодировали нам.

Сила и помощь от Иеговы

На слушании дела 4 сентября 1951 года судья произнес слова, приведенные в начале статьи. Тюремное заключение я отбывала в Вальдхайме, затем в Халле и наконец в Хойнеке. Расскажу вкратце пару случаев, показывающих, как Бог был прибежищем и силой для Свидетелей Иеговы и как его Слово придавало нам сил.

В тюрьме Вальдхайма все Свидетельницы регулярно собирались вместе в одном зале на христианские встречи. Карандашом и бумагой пользоваться не разрешалось, но сестрам удалось раздобыть лоскутья и сделать из них плакат с изображением годового текста на 1953 год: «Поклонитесь Господу в священном благолепии» (Псалом 28:2, ПП).

Одна охранница застигла нас врасплох и немедленно донесла на нас. Пришел начальник тюрьмы и велел двум сестрам поднять плакат с надписью. «Кто это сделал? — спросил он.— И что это означает?»

Одна из сестер хотела признаться и взять на себя вину, но мы тут же перешепнулись и решили, что ответственность должны нести все. Сказали: «Мы сделали это для укрепления своей веры». Плакат конфисковали, а в наказание нам не давали есть. Но пока начальник тюрьмы расспрашивал нас, сестры держали плакат поднятым, чтобы ободряющий текст отложился в наших умах.

С закрытием женской тюрьмы в Вальдхайме сестер перевели в Халле. Здесь нам позволяли получать передачи; что же было вшито в пару тапочек, которые прислал мне отец? Статьи из «Сторожевой башни»! До сих пор помню статьи, озаглавленные: «Истинная любовь приносит пользу» и «Ложь ведет к утрате жизни». Эти и другие статьи были настоящими лакомствами; мы передавали их тайком из рук в руки и делали для себя записи.

При обходе одна из охранниц нашла мои записи, спрятанные в соломенном тюфяке. Позже она вызвала меня на допрос и сказала, что очень хочет узнать суть статьи «Перспективы для боящихся Иегову на 1955 год». Как коммунистка, она была сильно взволнована смертью своего вождя Сталина в 1953 году, и будущее представлялось ей пасмурным. Что до нас, то будущее несло некоторое улучшение нашего положения в тюрьме, но тогда я об этом еще не знала. Я убежденно объяснила ей, что у Свидетелей Иеговы самые лучшие перспективы. Почему? Я процитировала Псалом 111:7: «Не убоится худой молвы; сердце его твердо, уповая на Господа»,— библейский эпиграф к статье.

Иегова по-прежнему мое прибежище и сила

После серьезной болезни меня освободили из тюрьмы в марте 1957 года, за два года до истечения срока приговора. Должностные лица в Восточной Германии снова оказали на меня нажим из-за моего служения Иегове. Поэтому, пользуясь случаем, я уехала в Западный Берлин, откуда перебралась в Западную Германию.

Свое физическое здоровье я поправила через несколько лет. А здоровый духовный аппетит я сохранила по сей день и с нетерпением жду каждый новый номер «Сторожевой башни». Время от времени исследую себя. Имею ли духовный настрой? Развила ли хорошие качества? Приносит ли моя испытанная вера хвалу и честь Иегове? Я стремлюсь угождать Богу во всем, чтобы он навсегда остался моим прибежищем и силой.

[Сноски]

[Иллюстрация, страница 26]

Управление СС в Равенсбрюке.

[Сведения об источнике]

Вверху: Stiftung Brandenburgische Gedenkstätten

[Иллюстрация, страница 26]

Мой пропуск на работу вне лагеря.