Новое назначение в 80-летнем возрасте
РАССКАЗАЛА ГВЕНДОЛИН МАТТЬЮЗ
Когда мне исполнилось 80 лет, мы с мужем решили погрузить все свое имущество в автофургон, взятый напрокат, и переехать из Англии в Испанию. Хотя по-испански мы не говорили, мы направлялись на юго-запад Испании, подальше от англоговорящих туристов. Большинство из наших друзей решили, что мы сошли с ума, но я не унывала, помня, что Аврааму было 75 лет, когда он покинул Ур.
ТЕПЕРЬ уже можно сказать, что годы, проведенные в Испании с апреля 1992 года, оказались, пожалуй, самым благословенным временем в нашей жизни. Но прежде чем я объясню причину нашего переезда, позвольте рассказать о том, что побудило нас решиться на такой серьезный шаг спустя долгие годы, проведенные в служении Иегове.
Библейская истина изменила нашу жизнь
Я воспитывалась в религиозной семье в юго-западной части Лондона. В поисках истинной религии мама ходила на разные богослужения и брала с собой меня и сестру. Отец, страдавший хроническим туберкулезом, оставался дома. Однако он с интересом читал Библию и подчеркивал в ней те места, где находил для себя что-то новое. Одной из самых дорогих для меня вещей является именно та истрепанная Библия, которая была так дорога моему отцу.
В 1925 году, когда мне было 14 лет, кто-то подложил под нашу дверь трактат с приглашением на публичную лекцию в городском зале Уэст-Хема. Мама и наша соседка решили послушать лекцию, и мы с сестрой пошли вместе с ними. Речь под названием «Миллионы теперь живущих никогда не умрут» заронила семена библейской истины в мамино сердце.
Через несколько месяцев после этого в возрасте 38 лет умер отец. Его смерть стала для нас страшным ударом: мы не только перенесли душевную травму, но и оказались в нужде. Когда во время поминальной службы, которая проводилась в местной англиканской церкви, священник сказал, что папина душа уже на небе, мама была потрясена. Из Библии она знала, что умершие «спят» в могиле, и твердо верила, что однажды отец воскреснет к вечной жизни на земле (Псалом 36:9—11, 29; 145:3, 4; Екклесиаст 9:5; Деяния 24:15; Откровение 21:3, 4). Убедившись, что ей нужно общаться с людьми, которые учат тому, что написано в Слове Бога, мама решила получше познакомиться с Международными Исследователями Библии, как называли себя в то время Свидетели Иеговы.
Поскольку денег на транспорт у нас не было, мы каждую неделю шли на встречи Свидетелей Иеговы пешком, на что уходило два часа. Таким же долгим был обратный путь. Тем не менее мы очень ценили эти встречи и не пропускали ни одной, даже когда Лондон был окутан своим знаменитым туманом. Вскоре мама решила посвятить свою жизнь Иегове и креститься, а в 1927 году крестилась и я.
Несмотря на финансовые трудности, мама всегда говорила мне, что духовные дела важнее. Одним из ее любимых стихов был Матфея 6:33, и она действительно искала прежде Царства. Мама собиралась откликнуться на призыв, обращенный к полновременным служителям, и переехать во Францию, чтобы служить там, но смерть от рака неожиданно оборвала ее жизнь в 1935 году.
Их пример укрепил нас
В те ранние годы среди присутствовавших на встречах в Лондоне были люди, которые хотели продвигать свои личные идеи,— они-то и начали разжигать ссоры. Но мама всегда говорила, что было бы проявлением неверности оставить организацию Иеговы, благодаря которой мы столь многому научились. Приезды Джозефа Рутерфорда, бывшего в то время президентом Общества Сторожевой Башни, побудили нас продолжать преданно служить Иегове.
Брат Рутерфорд остался в моей памяти как добрый и очень доступный человек. Когда я была подростком, Лондонское собрание организовало загородную прогулку, в которой участвовал и он. Сфотографировав меня, застенчивую девушку, своим фотоаппаратом, он спросил, не хочу ли я сфотографировать его. Тот памятный снимок стал очень дорог мне.
Впоследствии со мной произошел случай, ярко показавший разницу между теми, кто берет на себя руководство в христианском собрании, и видными людьми этого мира. Я работала прислугой в большом лондонском доме, куда был приглашен на обед Франс фон Папен, один из эмиссаров Гитлера. Садясь за стол, он отказался снять с пояса свой меч, и я, споткнувшись о него, пролила суп, который несла. Папен сердито заметил, что в Германии за такую небрежность меня бы застрелили. До конца обеда я старалась держаться от него подальше.
В 1931 году во дворце Александры состоялся знаменательный конгресс, на котором выступал брат Рутерфорд. Нам было радостно узнать, что отныне мы будем называться по-новому — Свидетели Иеговы (Исаия 43:10, 12). Два года спустя, в 1933 году, я начала пионерское, или полновременное, служение. Другим запомнившимся мне благословением тех лет была возможность общаться с прекрасными молодыми людьми, позднее ставшими миссионерами в далеких уголках земли. Среди них — Клод Гудман, Харольд Кинг, Джон Кук и Эдвин Скиннер. Видя их пример преданного служения, я тоже захотела служить за рубежом.
Служу пионером в Восточной Англии
Меня назначили служить пионером в Восточную Англию — туда, где в проповеди нужно было иметь немалое рвение. Чтобы охватить нашу большую территорию, мы ездили на велосипедах из города в город, из деревни в деревню, снимая комнату там, где останавливались. Собраний поблизости не было, поэтому с сестрой, которая служила со мной, мы сами обсуждали все пункты регулярных еженедельных встреч. В служении мы распространяли сотни книг и брошюр, в которых объяснялись намерения Бога.
Особенно нам запомнилось, как мы беседовали со священником местной англиканской церкви. Как правило, представителей церкви мы посещали в последнюю очередь, так как, узнавая о нас, они часто препятствовали нам проповедовать. Но в этой деревне о священнике все отзывались хорошо. Он навещал больных, давал книги тем, кто любил читать, и даже приходил домой к прихожанам, чтобы объяснять им Библию.
Священник встретил нас очень дружелюбно и взял немало книг. Он также заверил нас, что если кто-то из его односельчан захочет приобрести какие-то из наших книг, но кому не позволяют средства, то он сам оплатит все расходы. Мы узнали, что этот человек, испытав на себе ужасы Первой мировой войны, был решительно настроен отстаивать идеи мира и добра в своем приходе. Перед нашим уходом он благословил нас и сказал, чтобы мы продолжали наше доброе дело. На прощание он процитировал слова из Чисел 6:24: «Да благословит [вас] Господь и сохранит [вас]».
Через два года после того, как я начала пионерское служение, умерла моя мама, и я вернулась в Лондон, не имея ни денег, ни семьи. Одна добрая шотландская сестра взяла меня под свою опеку, помогла перенести смерть матери и побудила продолжать полновременное служение. Поэтому я возвратилась в Восточную Англию, на этот раз с пионеркой Джулией Фэрфакс. Нашим домом стал старый автоприцеп; мы перевозили его с места на место с помощью трактора или грузовика. Проповедовали мы с супругами Альбертом и Этел Аббот, они были старше нас и тоже жили в небольшом прицепе. Альберт и Этел стали для меня как родители.
Проповедуя в Кембриджшире, я познакомилась с Джоном Маттьюзом, замечательным христианским братом, уже не раз доказавшим свою непорочность перед Иеговой в трудных обстоятельствах. Мы поженились в 1940 году, вскоре после начала Второй мировой войны.
Наша семья в годы войны
После того как мы поженились, нашим домом был автоприцеп величиной с небольшую кухню, а в служение мы ездили на надежном мотоцикле. Через год после нашей свадьбы Джону вынесли приговор — его направили на сельскохозяйственные работы — за то, что он отказался по библейским убеждениям от несения воинской службы (Исаия 2:4). И хотя из-за этого нам пришлось оставить пионерское служение, такой приговор оказался выражением Божьей заботы о нас, так как я была беременна, и теперь Джон мог содержать нас с ребенком.
В военные годы нам удалось побывать на особых встречах, которые состоялись, несмотря на все невзгоды. В 1941 году, когда я была беременна нашим первым ребенком, мы с Джоном поехали на мотоцикле в Манчестер, до которого было 300 километров. По пути мы проезжали мимо многих разрушенных бомбежкой городов и спрашивали себя, удастся ли провести встречу в такой обстановке. Удалось. Зал свободной торговли в центре Манчестера был до отказа заполнен Свидетелями из многих районов Англии; программа прошла прекрасно от начала до конца.
Заканчивая свою речь, последний оратор, выступавший на конгрессе, попросил всех присутствовавших немедленно освободить помещение, так как ожидался воздушный налет. Это было своевременное предупреждение. Только мы отошли от зала, как взвыли сирены и раздался грохот противовоздушной артиллерии. Оглянувшись, мы увидели, как десятки самолетов бомбили центр города. Вдали, среди огня и дыма, виднелся зал, в котором мы только что сидели: он был разрушен до основания. К счастью, никто из наших христианских братьев и сестер не погиб.
Мы не могли служить пионерами, пока растили детей, но двери нашего дома всегда были открыты для разъездных надзирателей и пионеров, которым негде было жить. Как-то раз шесть пионеров остановились у нас дома на несколько месяцев. Общение с такими христианами, несомненно, явилось одной из причин того, что в 1961 году, когда нашей дочери Юнис было всего 15 лет, она решила стать пионером. К сожалению, наш сын, Дейвид, перестал служить Иегове, когда вырос, а другая дочь, Линда, трагически погибла во время войны.
Решили: переезжаем в Испанию
Пример мамы побудил меня стать миссионеркой, и я никогда не упускала из виду эту цель. Поэтому мы очень обрадовались, когда в 1973 году Юнис уехала из Англии в Испанию, где нужна была помощь возвещателей Царства. Конечно, нам было грустно оттого, что она уезжала, но мы также гордились тем, что ее желание служить за рубежом исполнилось.
Мы многие годы приезжали в гости к Юнис и за это время хорошо узнали Испанию. Мы с Джоном навещали ее, когда она служила в четырех разных назначениях. Шли годы, силы у нас были уже не те, что раньше. Джон однажды упал, и это сильно сказалось на его здоровье; а у меня были проблемы с сердцем и щитовидной железой. К тому же мы оба страдали артритом. Нам действительно нужна была помощь Юнис, но мы не хотели, чтобы она ради нас оставила свое назначение.
Мы поделились своими мыслями с Юнис и молились Богу о руководстве. Юнис была готова вернуться домой, чтобы ухаживать за нами. Но мы решили, что будет лучше, если мы с Джоном переедем в Испанию и будем жить с ней. Хотя я сама не в состоянии была служить миссионеркой, но могла хотя бы поддерживать свою дочь и двух ее напарниц-пионерок. К тому времени мы с Джоном считали Нурию и Анну, которые вместе с Юнис служили пионерами почти 15 лет, своими собственными дочерьми. Нурия и Анна сказали, что будут очень рады, если мы приедем и будем с ними жить, какое бы назначение они ни получили.
С тех пор как мы приняли такое решение, прошло более 6 лет. Наше здоровье не ухудшилось, и жизнь, безусловно, стала интереснее. Я все еще не очень хорошо говорю по-испански, но это не мешает мне проповедовать. Мы с Джоном чувствуем себя как дома в нашем небольшом собрании в городе Экстремадура на юго-западе Испании.
Живя в Испании, я многое узнала о том, как о Царстве благовествуется во всемирном масштабе, и теперь я лучше понимаю, почему Иисус Христос сказал: «Поле есть мир» (Матфея 13:38).
[Иллюстрации, страница 28]
Пионерское служение в 1930-е годы.