Человеческое правление взвешено на весах

Неограниченная власть — благословение или проклятие?

Автократия: неограниченная государственная власть в руках одного лица. Авторитаризм: использование правительственной власти без согласия управляемых; не всегда так резко выражен, как тоталитаризм. Диктатура: форма правления, при которой власть правителя не ограничена ни законом, ни каким-либо государственным органом. Тоталитаризм: централистский принцип, при котором одна группа осуществляет неограниченный контроль и держит граждан почти в полном подчинении государственной власти.

АВТОРИТАРНЫЕ правительства богаты контролем и бедны личной свободой; при этом сразу вспоминаются такие имена прилагательные, как «жестокий», «тиранический», «деспотический». Являясь националистическими, такие режимы контролируют каждую часть государства, строго наблюдают за всеми своими подданными и парализуют всякую деятельность — как бы безобидна она ни была —, которая не способствует национальным интересам. К сожалению, в истории нет недостатка в авторитарных правительствах.

Вопрос степени

В труде World Book Encyclopedia говорится: «Русское правительство при царе было почти абсолютной автократией». Но не все авторитарные формы правления являются абсолютными. Это главным образом вопрос степени. И не все авторитарные правительства являются автократиями, т. е. правительствами, во главе которых стоит один властитель, как диктатор или царь. Некоторые контролируются группой, например, военной хунтой или олигархической или плутократической элитой.

Даже демократии могут быть авторитарными. Хотя у них имеются политические партии, проводятся выборы, содержатся судебные палаты и они гордятся парламентами или законодательными органами, но по мере того, как правительство контролирует эти институции и принуждает их следовать своим указаниям, оно, независимо от своей структуры, является авторитарным. Не то, чтобы оно с самого начала имело такой план. В период войны или во время национальных беспорядков ситуация, возможно, требовала передачи правительству дополнительных полномочий. Однако бывало, что чрезвычайное положение проходило, а законы особого положения оставались в силе.

Монархии авторитарны в различной степени. Но абсолютные монархии в большинстве случаев были заменены конституционными монархиями. Законодательные органы и возможные записанные конституции ограничивают власть данных монархов, так что они могут пользоваться лишь небольшим потенциалом своего авторитаризма. Поэтому личная свобода среди сегодняшних конституционных монархий намного больше, чем среди абсолютных монархий прошлого.

Даже в расцвете абсолютизма власть монархии была ограничена. Профессор истории Орест Ранум объясняет, что «большинство королей не имели ни естественной, ни действительной власти неограниченно править своими подданными или искоренять расовые и культурные меньшинства, как Гитлер, Муссолини или Сталин». Высокая мораль и хорошие качества короля — или недостаток их — были, очевидно, решающими. Во всяком случае, О. Ранум говорит: «Ни одна абсолютная монархия не доходила до такой степени культурной и экономической централизации, как современное тоталитарное государство».

Стремление к тотальной власти

В 20—30-е годы нашего столетия в Италии, в Советском Союзе и в Германии возник новый вид авторитарной формы правления, для описания которого требовалось найти соответствующее новое название. В этих странах средства коммуникации попали под государственный контроль. Милиция перестала быть слугой народа, но стала подсобником господствующей политической партии. Пропаганда, цензура, регламентация ведомств, наблюдения тайной полицией и даже насилие служили для противодействия оппозиции. Население принуждалось принимать политические и общественные идеологии правящих как свои собственные. С тем, кто отклонял это, обходились как с предателем. Слово «тоталитаризм» оказалось подходящим — государство, которое преследует только свои собственные цели и подвергает тотальному контролю всех своих граждан.

В немецком журнале Informationen zur politischen Bildung [Информация для политического образования] на эту тему говорилось следующее: «Государство, стремящееся к тотальному господству, в противоположность к авторитарному режиму, не довольствуется захватом официальных позиций власти. Оно не готово гарантировать гражданам в ограниченной мере относительную свободу, но в любое время требует от каждого лояльность и активное сотрудничество в смысле доктрины. Это неограниченное требование способствует тому, что тоталитарное государство пользуется своим влиянием в тех областях, которые обыкновенно свободны от государственного вмешательства, например: семья, религия, досуг и т. д. Для проведения этих требований тоталитарное государство должно раскинуть организационную сеть, способную наблюдать за каждым в отдельности в любое время».

С точки зрения государства и его интересов тоталитарная система, конечно, крайне эффективна. Но, по словам журналиста Чарлза Краутгаммера, оно не в состоянии удержаться. Необходим просто слишком большой контроль. «В течение короткого времени можно людей арестовывать или даже расстреливать, — заявляет он, — но спустя какое-то время кончаются пули, тюрьмы, энергия и сами жертвы... Только постоянная революция может соответствовать идеалу тоталитаризма, но постоянная революция невозможна. Также деспотизму необходим сон».

Было ли вызвано „массовым обществом“?

Выдвигались различные теории, почему авторитаризм и особенно его экстремистская и преуспевающая форма, тоталитаризм, так характерны для XX века. Согласно труду World Book Encyclopedia, «первые две трети XX века [были] временем больших изменений — возможно, самых быстрых и продолжительных изменений во всей истории». Несомненно, это очень способствовало тенденции к авторитаризму.

Демографический взрыв, урбанизация и технологические развития являются современным феноменом, который помог создать так называемое массовое общество. Под этим названием понимается индустриальное общество, которое характеризуется огромными, централизованными, бюрократическими и безликими институциями. Это — общество, в котором человеческие отношения становятся все более поверхностными и проходящими, и в котором одинокие люди среди людских масс находятся в бесконечных поисках своих корней и чувства солидарности.

В какой мере массовое общество содействовало развитию тоталитаризма, вопрос спорный. Согласно позже эмигрировавшей из Германии женщине-политологу Ганне Арендт, его влияние было значительным. В своей книге Elemente und Ursprünge totaler Herrschaft [Элементы и источники тоталитаризма] она пишет, что тоталитаризм строится не на классах, а на людских массах, «которые, по причине своей численности или из-за своего равнодушия по отношению к общественным делам, или того и другого вместе, не могут быть объединены в какие-либо организации, основанные на общих интересах, в политические партии, муниципальные правления, профессиональные организации или профсоюзы».

Она упоминает также другие факторы, которые способствовали возникновению тоталитаризма: империализм, антисемитизм и распад традиционных национальных государств.

Империализм?

Незадолго до начала века колониализм испытал некоторый подъем. Английский экономист Джон Аткинсон Гобсон датировал т. н. новый империализм временем от 1884 до 1914 гг. Это было не что иное, как авторитарное использование власти монархическими или демократическими правительствами с целью расширить свои империи. Господство над другими странами достигалось или непосредственным присвоением их, или косвенным господством над их политическими и экономическими делами. Согласно интерпретации Гобсона, империализм главным образом является делом экономики. Действительно, этот новый вид империализма часто имел меньше общего с политической властью, чем с расширением экономики и с открытием новых рынков для товаров собственной страны.

Нигде это не было так очевидно, как в «борьбе за овладение Африкой». Уже в начале 1880-х годов Великобритания, Франция и Португалия имели многочисленные колонии в Африке. Но когда также Бельгия и Германия стали бросать на Африку завистливые взгляды, началась погоня. Вскоре вся Африка, за исключением Эфиопии и Либерии, находилась под европейским господством. Черные были вынуждены видеть, как «христианские» белые поселенцы лишали их земли.

Соединенные Штаты Америки стали также империей. В конце XIX века они приобрели Аляску, Гавайи, Филиппины, Гуам, Самоа и другие острова в Тихом океане, как и Пуэрто-Рико и другие Карибские острова. Интересен к этому комментарий Генри Ф. Графа, профессора истории при Колумбийском университете. Он пишет: «Деятельность христианских миссионеров оказывала такое же большое влияние на создание сегодняшнего империализма, как и влияние публицистов». Были бы миссионеры христианства истинными христианами, они держались бы политически нейтрально как в борьбе за овладение Африкой, так и в связи с другими колониальными империями, согласно словам Иисуса: «Они не от мира, как и Я не от мира» (Иоанна 17:16; Иакова 4:4).

Эра империализма, казалось бы, кончилась в 1914 году, но это не так относительно его авторитарного духа. Этот дух хорошо олицетворялся Сесилом Родсом, который в 1890-е годы был премьер-министром части сегодняшней Южной Африки. Его мнением было: «Экспансия — это все». Поддерживая политику экспансии Англии, он однажды хвалился: «Если бы я мог, я присоединил бы планеты». Этот эгоистичный дух все еще побуждает нации ради собственной выгоды насколько возможно контролировать политику и экономику других стран. Японию, например, которая не оказалась в состоянии завоевать мир военной силой, теперь иногда обвиняют в ее попытке завоевать его экономикой.

Было ли бы свержение авторитарных правительств решением?

Неограниченная власть в руках беспринципных и алчных людей — это не благословение, а проклятие. Уместно писал царь древнего времени, Соломон: «Вот, слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя у них нет» (Екклесиаст 4:1).

Под авторитарным господством «слезы угнетенных» действительно обильны. В своей книге Перестройка и новое мышление, изданной в 1987 году, Михаил С. Горбачев предупреждающе пишет: «Можно на время подавить, заставить, подкупить, сломать, взорвать. Но это только на время». Поэтому, хотя „сила в руке угнетающих“, население часто восстает, чтобы сбросить оковы авторитарного господства. Кровавое восстание, которое в декабре прошлого года смыло в Румынии Николая Чаушеску и его органы безопасности, является примером.

Свержение авторитарного правительства может принести настоящее облегчение. Однако это так, как говорит бирманская пословица: «Только под новым властителем узнаешь цену старого». Кто может гарантировать, что плохое не будет заменено худшим?

Возьмем только один пример. В 1970-е годы в одной латиноамериканской стране было свергнуто авторитарное правительство. Население было полно надежд на улучшение своего положения. Но оправдалась ли их надежда? Описывая ситуацию годами позже, один журнал сообщал, что нищета «скорее увеличилась». Говорилось о быстро повышающейся инфляции и о том, что национальная валюта «фактически обесценена». Дальше высказывалась жалоба на «возмутительное, недостаточное здравоохранение» и замечалось, что недоедание — растущий убийца. Позднее, когда появилась возможность выборов, тот режим также был смещен.

Не показывает ли все это ясно, что всякая человеческая форма правления не отвечает требованиям? Но, как увидим в следующем номере нашего журнала, люди все еще ищут идеального правительства.

[Иллюстрация, страница 21]

Примером почти абсолютной автократии была царская Россия.

[Сведения об источнике]

Александр II, Крюгер, около 1855 г.