После Бухенвальда я нашел истину

Я вырос в Гренобле, во Франции, в 1930-е годы. Мой учитель по немецкому языку, француз по национальности, был рьяным фашистом. В школе он все время настаивал на том, что немецкий в один прекрасный день «пригодится». Однако большинство наших учителей — ветераны первой мировой войны — волновались по поводу усиления нацизма в Германии. По мере того, как становилось все более очевидным приближение войны, меня это тоже стало беспокоить.

В 1940 году, в начале второй мировой войны, в сильном сражении на реке Сомме я потерял любимого дядю. Мне было очень горько, но я был слишком молод, чтобы записаться во французскую армию. Однако спустя три года, во время немецкой окупации Франции, мне предоставилась возможность применить свои способности чертежника для Движения Сопротивления Франции. Я преуспевал в подделке подписей, а также изготавливал фальшивые резиновые немецкие печати. Я получал так много удовольствия от такого рода борьбы против вражеских оккупантов, что коммунистические взгляды моих сообщников мало что значили для меня в то время.

Арестован

Одиннадцатого ноября 1943 года местная организация Сопротивления призвала к демонстрации в честь Дня заключения перемирия, положившего конец первой мировой войне. Но французкие вооруженные войска преградили проход к мосту, ведущему к военному мемориалу, и просили нас разойтись по домам. Тогда вместо этого наша процессия решила двинуться к другому военному памятнику в городе. Но мы забыли об одном. Памятник находился на расстоянии протянутой руки от канцелярий гестапо.

Вооруженные солдаты быстро окружили нашу группу, и выстроили нас в ряд у стены. Когда солдаты заставили нас передвинуться, они нашли на земле несколько револьверов. Так как никто не хотел признаваться, что это его, солдаты отпустили только женщин и подростков от 16 лет и младше. Так, в возрасте 18 лет, я был посажен в тюрьму вместе с другими 450 заключенными. Несколько дней спустя нас перевели в перевалочный лагерь около г. Компьен, на севере Франции.

По дороге в Германию

Семнадцатого января 1944 года я в первый раз — к сожалению, не в последний — встретился с немецкими солдатами, у которых на шлемах с левой стороны красовалась свастика, а справа — инициалы СС (Шутцстаффель [Охранный отряд]). Они собрали сотни заключенных, и мы должны были идти на станцию в Компьене. Они буквально нас пинками загнали в товарные железнодорожные вагоны. Только в моем вагоне было 125 заключенных. В течение трех дней и двух ночей у нас нечего было есть и пить. В течение нескольких часов наиболее слабые уже упали, и другие по ним ходили. Через два дня мы прибыли в Бухенвальд, около Веймара, в центральную часть Германии.

После того как меня дезинфицировали и побрили мне голову, я получил номер 41 101 и был классифицирован как «коммунист-террорист». Во время карантина я встретил доминиканского священника Мишеля Рике, который должен был позже, после войны, прославиться своими службами в Нотрдамском соборе, в Париже. Вместе с другими молодыми людьми моего возраста я спросил его, почему Бог допускает такие ужасы. Он ответил: «Вам нужно пройти через много страданий, чтобы быть достойными пойти на небо».

Повседневная жизнь

Всем обитателям 61 барака нужно было вставать утром примерно в четыре тридцать. Мы выходили по пояс раздетые, и нам часто для мытья приходилось разбивать лед. Все равно, больной или здоровый, каждый должен был подчиняться. Затем проходила раздача хлеба — 200—300 грамм на день безвкусного хлеба с кусочком маргарина и с чем-то, смутно напоминающим джем. В 5:30 нас собирали на перекличку. Каким ужасным переживанием было выносить на своих спинах умерших за ночь! Резкий запах дыма от сжигаемых трупов напоминал нам о наших товарищах. Нас охватывали чувства отвращения, отчаяния и ненависти, так как мы знали, что с нами легко может произойти то же самое.

Моя работа в БАУ II коммандо (Строительная команда) состояла в том, чтобы без цели рыть канавы. Как только мы вырывали канаву глубиной в 2 метра, мы должны были также тщательно ее зарыть. Работа начиналась в 6:00 затем в середине дня был получасовой перерыв, после чего мы опять продолжали работать до 19 часов. Вечерняя перекличка казалась бесконечной. Всякий раз, когда у немцев были большие потери на русском фронте, она могла длиться до полуночи.

Отличающаяся группа

Каждый, кто пытался убежать из лагеря, легко мог быть опознан, так как у всех нас были неровные прически. Волосы были подстрижены с выбритой или очень коротко выстриженой полосой в середине или по бокам. Однако у некоторых заключенных была обычная стрижка. Кто были они? Главный нашего барака удовлетворил наше любопытство. «Это Бибелфоршер (Исследователи Библии)», — сказал он. «Но что Исследователи Библии делают в концентрационном лагере», — удивился я. «Они здесь, потому что они поклоняются Иегове», — информировали меня. Иегова! Это был первый раз, когда я услышал имя Бога.

В конце концов мне удалось больше узнать об Исследователях Библии. Почти все среди них были немцы. Некоторые из них находились в лагере с середины 1930-х годов за отказ подчиняться Гитлеру. Их могли бы освободить, но они отказывались сдаваться. СС использовало их как своих личных парикмахеров, и они имели личные задания, требовавшие заслуживающего доверия состава, например, работа на административных постах. Что удивило нас больше всего, так это их спокойствие, полное отсутствие ненависти или духа протеста и мести. Я не мог этого понять. К сожалению, у меня в то время не было достаточного знания немецкого языка, чтобы с ними поговорить.

Поезд смерти

По мере приближения союзных армий, заключенных отправляли в лагеря, находившиеся в глубине страны, но они становились чрезмерно перегруженными. Утром 6 апреля 1945 года эссэсовцы взяли из нас 5 000 и погнали 9 километров по дороге в Веймар. Тем, кто не мог успевать за темпом марша, хладнокровно стреляли в шею. Когда мы наконец добрались до станции в Веймаре, мы залезли в открытые товарные вагоны, и поезд отправился. В течение 20 дней поезд полз через всю Германию от одной станции к другой и затем въехал в Чехословакию.

Однажды утром часть нашего поезда была отведена на боковую стрелку. Солдаты сняли с передка пулеметы, открыли двери вагона и зверски расстреляли всех находившихся в нем русских заключенных. По какой причине? Ночью двенадцать заключенных убили охрану и убежали. Даже по сей день я все еще помню, как кровь через пол вагона струилась на рельсовый путь.

В конце концов поезд приехал в Дахау, где мы два дня спустя были освобождены американской армией. В течение всего 20-дневного пути единственной нашей пищей было несколько сырых картошек и немного воды. Когда мы отправились в путь нас было 5 000 тысяч, но в живых осталось только 800 человек. Многие умерли в последующие дни. Бо́льшую часть пути я провел, сидя на трупе.

Новая ступень

После моего освобождения самым естественным казалось для меня активно поддерживать французскую коммунистическую партию, так как в Бухенвальде я тесно общался с ее членами, включая известных ее членов. Я стал помощником секретаря ячейки в Гренобле, и меня поощряли пойти на курсы подготовки руководящих работников в Париже.

Однако я был вскоре разочарован. Одиннадцатого ноября 1945 года нас пригласили принять участие в параде, который проходил в Париже. Камарад (товарищ) получил на нашу группу некоторую сумму денег для оплаты за ночлег; однако было очевидно, что у него не было желания употребить их для нашей пользы. Мы были вынуждены напомнить ему о принципах честности и дружбы, которые, как предполагалось, связывали нас. Также я понял, что многие известные люди, которых я знал, просто не знали, как разрешить мировые проблемы. Кроме того, большей частью они были атеистами, а я верил в Бога.

Позже я уехал в Лион, где продолжал работать чертежником. В 1954 году меня посетили две Свидетельницы Иеговы, и я подписался на журнал Пробудитесь!. Через два дня меня посетил мужчина с одной из тех женщин, которые постучали в мою дверь. Мы с женой неожиданно поняли, что и ее и меня интересуют духовные вопросы.

Во время обсуждений я вспоминал Бибелфоршер из Бухенвальда, которые так были преданы своей вере. Только тогда я понял, что эти Бибелфоршер и Свидетели Иеговы были одними и теми же людьми. Благодаря изучению Библии мы с женой встали на сторону Иеговы и крестились в апреле 1955 года.

Мои воспоминания так ясны, как будто это все произошло вчера. Я не жалею о своих прошлых тяжелых испытаниях. Они закалили меня и помогли мне осознать, что правительства этого мира мало что могут дать. Хотя личные переживания могут помочь другим только в определенной мере, я был бы счастлив, если бы мои переживания могли помочь сегодня молодым людям видеть обман этого мира и постоянно искать, как заповедано Иисусом, добрые, справедливые ценности в истинном христианстве.

Сегодня страдания и несправедливость являются частью повседневной жизни. Как Бибелфоршер в концентрационных лагерях, я тоже ожидаю прихода лучшего мира, в котором вместо насилия и фанатического идеализма будут преобладать братская любовь и справедливость. В настоящее время я стараюсь наилучшим образом, как только могу, служить Богу и Христу как старейшина в христианском собрании вместе со своей женой, детьми и внуками (Псалом 111:7, 8). (Расскал Рэнэ́ Сэ́гла.)

[Иллюстрации, страница 28]

Наверху: Перекличка в лагере.

Слева: Въездные ворота в Бухенвальд. Надпись гласит: «Каждому — свое».

[Иллюстрации, страница 29]

Наверху: Крематорий в Бухенвальде.

Слева: По шестнадцать заключенных в ряду.