Когда потребовалась неотложная медицинская помощь

«ГОВОРЮ вам по правде: у вас злокачественная опухоль. Если ее вовремя не удалить, будут поражены другие жизненно важные органы. Поэтому я предлагаю ампутацию ноги».

Слова врача будто обдали меня ведром ледяной воды, как говорят у нас в Перу. Мне было всего 21 год. Месяц до слов врача у меня появились боли в левом колене, и меня лечили от ревматизма. Но через несколько дней я даже стоять не мог.

Тогда я был полновременным служителем Свидетелей Иеговы в Андах, в центре Перу. Я вернулся домой, в Уанкио, и мы вместе с мамой поехали в город Лима, что на побережье. Там 22 июля 1994 года я лег в самую лучшую в стране онкологическую клинику, где и узнал, как называется моя болезнь — остеосаркома.

Вопрос совести

Вскоре я узнал, что в клинике не делают операций без использования крови. Один врач даже сказал: «Да, лучше бы ты умер дома, чем у меня на операционном столе». Однако за меня вступился Комитет по связи с больницами (КСБ), группа Свидетелей Иеговы, которая помогает сотрудничеству между больницей и пациентом. Благодаря этому главный хирург клиники разрешил меня оперировать любому врачу из больничного персонала, готовому взять на себя ответственность. Один врач согласился, и меня немедленно подготовили к операции.

До операции у меня было немало посетителей. Пришел священник с Библией в руке и сказал, что моя болезнь — это наказание от Бога. Священник настойчиво советовал согласиться на любое лечение, которое может спасти мне жизнь. Я же сказал, что намерен во что бы то ни стало подчиняться библейскому повелению «воздерживаться от крови» (Деяния 15:19, 20, 28, 29).

Также медсестры заходили и ворчали: «Ну, ты погляди, что выдумал!» Приходили ко мне и врачи, по нескольку человек сразу. Хотели увидеться с молодым человеком, отказавшимся от переливания крови при операции, в которой без крови, по их мнению, обойтись невозможно. Однако самое главное, что меня посещали мои сохристиане и родственники. Медсестры немало удивлялись тому, сколько человек приходит меня поддержать и ободрить.

Успешное бескровное лечение

Буквально за несколько минут до того как мне дали наркоз, я слышал, как анестезиолог сказал: «Если что-то случится, я отвечать не буду!» Но другой анестезиолог, а также хирург и заведующие больницей уважали мою просьбу не переливать кровь. Следующее, что я услышал, это голос анестезиолога: «Самуэль, проснись. Операция закончилась».

Хотя мне удалили всю ногу, я вдруг почувствовал сильную боль будто именно в ней. Захотелось потереть бедро, чтобы отлегло, но бедра, понятно, не было. Донимала меня фантомная боль, так называется это странное явление. Схватило и правда так, что невозможно терпеть, и хотя ногу отняли, болела будто именно она.

Потом мне назначили химиотерапию. А побочный эффект этой терапии такой: потеря красных и белых кровяных клеток и пластинок, необходимых для свертывания крови. Выходило, что о моем отказе переливать кровь нужно заявлять еще одной группе врачей. И снова КСБ связался с ответственными врачами, которые согласились назначить мне бескровное лечение.

Последовали обычные побочные эффекты: стали выпадать волосы, меня тошнило, рвало, началась депрессия. Меня также уведомили, что риск получить кровоизлияние в мозг составляет 35 процентов. Я не мог не спросить одного врача, от чего же я умру, от рака или от химиотерапии.

Затем врачи сказали, что не могут приступить ко второму этапу химиотерапии, не восстановив прежде состав моей крови через переливание. Один врач раздраженно заявил, что если бы только мог, он дал бы мне наркоз и влил кровь. На это я ответил, что скорее вообще откажусь от терапии, чем позволю такому случиться. Врача изумила моя стойкость.

Я согласился принимать эритропоэтин для восстановления состава крови. Когда эритропоэтин стали давать, кровь восстановилась. Потом несколько дней препараты, положенные по химиотерапии, вводили мне внутривенно. Помню, лежу и думаю: «Кто знает, может, еще это введут, и — кровоизлияние?» К счастью, ничего страшного до конца терапии не случилось.

До моей операции действовать в больнице принято было так: отказывается больной от переливания крови — лечить не будем. Однако установка переменилась. И тот самый хирург, который меня оперировал, буквально на следующий день после моей операции сделал еще одну без переливания крови, и уже не Свидетелю Иеговы! Теперь несколько врачей той больницы тесно сотрудничают с КСБ и согласны принимать пациентов, просящих о бескровной хирургии.

Приспосабливаюсь к ограничениям

С самого детства я был научен Божьим путям. Уверен, что это помогло мне тогда, в экстремальном случае, крепко держаться своих основанных на Библии убеждений. Но в последнее время на душе было так тягостно оттого, что теперь я не могу служить Богу столько, сколько хотел бы. Я поделился своими чувствами с родным дядей — христианским старейшиной. Дядя напомнил мне, что даже у апостола Павла из-за «жала в плоти», как он сам это называл, не получалось служить Богу, сколько Павел желал бы. Однако он делал, что мог (2 Коринфянам 12:7—10). Дядины слова очень меня поддержали.

Недавно мне сделали замеры для протеза. Надеюсь, что, благодаря этому, я смогу расширить служение нашему Богу, Иегове. Я доволен, что сохранил чистую совесть, когда понадобилась экстренная медицинская помощь. Нисколько не сомневаюсь: если я останусь верным, Иегова вознаградит меня здоровым телом и вечной жизнью в раю на земле, где боли и страданий уже не будет (Откровение 21:3, 4). (Рассказал Самуэль Вила Угарте.)