Я смогу любить землю вечно

Рассказала Дороти Коннелли

Когда я была маленькой, мне говорили, что я попаду в ад, потому что я аборигенка. Спустя много лет, в 1936 году, мне довелось послушать пластинку с библейской речью, направившей на ад струю воды и зажегшей в моем сердце огонь. Сейчас этот огонь горит ярко как никогда. Но прежде чем объяснить почему, позвольте мне рассказать немного о себе.

Я РОДИЛАСЬ примерно в 1911 году. Я говорю «примерно» потому, что в то время даты и свидетельства о рождении заботили аборигенов меньше всего. Родители были трудолюбивыми, богобоязненными людьми. Мы жили в австралийском городке Спрингшур, возле красивой скалистой горной цепи Карнарвон в центре Квинсленда.

Отец воспитывался католиком в белой семье. Однако мои родители-аборигены научили меня своим обычаям и привили мне любовь к земле. Мы охотились на кенгуру, эму, черепах, змей, ловили рыбу и собирали большие съедобные личинки. Но мясо эму я никогда не ела. В нашей семье это запрещалось только мне: эму была моим тотемом. По аборигенской традиции («время снов») у каждого члена племени должен быть свой тотем, а племя и семья следят за соблюдением связанного с тотемом запрета.

Хотя тотемизм коренится в суеверии, запреты напоминали нам о священности жизни. Аборигены не охотились ради забавы. Помню однажды в детстве я отрывала живому кузнечику лапки; папа застал меня за этим занятием и так разозлился, что меня охватила дрожь. «Какой ужас! — закричал он.— Ты разве не знаешь, что Бог ненавидит жестокость? Вот если бы тебе так сделали, как бы тебе понравилось?»

У нас было много суеверий. Например, если возле нашего стана пела черно-белая веерохвостка (маленькая птичка), это предвещало недоброе; или если днем сова неподалеку села на пень — это к покойнику. Некоторые сны считались вещими. Например, приснится мутная вода — значит кто-то из родных заболел. А если вязкая, грязная жижа — кто-то умер. Да, мы были католиками, но это не освобождало нас от всех племенных суеверий.

И еще мы в семье продолжали говорить на нашем родном языке. Правда, сейчас этому языку, как и многим другим, грозит исчезновение. И все же я время от времени на нем разговариваю, когда беседую с людьми о Библии. Хотя в основном я говорю или по-английски, или на местном гибридном языке.

Рано приучаюсь к труду

Когда мне было примерно десять лет, наша семья жила на скотоводческой ферме, или ранчо, примерно в 30 километрах от Спрингшура. Каждый день я ходила за несколько километров на ранчо: работать по дому. За день работы я получала котелок молока и буханку хлеба. Наша семья жила в хижинах из коры, традиционных австралийских жилищах. Когда шел дождь, мы спали в пещерах неподалеку. Казалась ли мне тяжкой эта простая жизнь? Нет. Аборигены жили так веками, и нас это устраивало.

Я даже рада, что мне ничего не подносилось на блюдечке с голубой каемочкой и что родители любили меня и воспитывали, приучали к труду и учили, как жить дарами земли. В 1934 году, вскоре после нашего переезда в резервацию возле Вурабинды (Квинсленд), я впервые покинула дом и поехала на запад: работать по дому и по хозяйству на фермах, где разводили коров и овец. Потом работа привела меня на восток, в окрестности прибрежного города Рокгэмптон. Там я встретила своего ныне покойного мужа Мартина Коннелли, сына ирландца. Мы поженились в 1939 году.

Узнаю библейскую истину

Я всегда глубоко уважала Библию. Когда я была еще совсем молодой, хозяйка фермы собирала нас, детей — аборигенов и белых,— и рассказывала нам об Иисусе. Однажды она объяснила нам, что означают слова Иисуса «не препятствуйте им [детям] приходить ко Мне» (Матфея 19:14). До этого мне всегда говорили, что я попаду в ад, но теперь для меня впервые засиял луч надежды.

Позднее я слышала упомянутую в начале статьи запись речи о том, что в аду не горячо. Речь заставила меня задуматься, однако со Свидетелями Иеговы я не встречалась до 1949 года. Тогда мы жили в Эмералде, в 250 километрах западнее Рокгэмптона. Там нас навестил Беннетт Брикеллa и побеседовал с нами о Библии. Затем всякий раз, когда Бен был в наших краях, он останавливался у нас дома. Мы все, в том числе Мартин и наши четверо детей, глубоко его уважали. Библия Мартина не интересовала, но все же он всегда дружелюбно относился к Свидетелям, особенно к Бену, и радушно их принимал.

Бен дал мне пособия для изучения Библии, но вот беда — я не умела читать. Бен терпеливо читал мне и детям Библию и библейскую литературу, давая по ходу разъяснения. Он приятно отличался от священников, которые, отслужив мессу, и пяти минут не уделяли тому, чтобы учить нас читать! Бен показал нам по Библии, что за многими суевериями, опутавшими все человечество и мой народ, стоят Сатана и его демоны. Я поняла, прочувствовала слова Иисуса: «Истина сделает вас свободными» (Иоанна 8:32).

А когда я узнала, что Бог для повинующихся ему намерен создать на земле рай, моей радости не было конца. Но главное — с тех пор я с нетерпением жду воскресения мертвых; мама умерла в 1939 году, а папа в 1951. Я часто представляю себе день, когда смогу встретить их на земле, которой они так дорожили, и обнять. А какое будет счастье делиться с ними знаниями об Иегове Боге и его Царстве!

Неграмотная проповедница

Знание Библии росло, и мне хотелось им делиться. Я говорила с родственниками и друзьями, но потом решила «распространиться». Когда Бен снова приехал в Эмералд, я собрала детей и мы все вместе отправились с ним проповедовать. Он научил меня простым вступлениям и сказал, что надо полагаться на Иегову и обращаться к нему за помощью. Откровенно говоря, проповедница из меня была не очень, но зато слова шли прямо из сердца.

Во-первых, я говорила собеседникам, что не умею читать; во-вторых, показывала им место Писания, чтобы они зачитали сами. Эти библейские стихи я знала наизусть. В городе, где живут в основном белые, на меня нередко смотрели с удивлением, однако с грубостью сталкиваться приходилось редко. Со временем я научилась читать. Это очень помогло мне быть увереннее в себе и развивать духовность.

Мой первый конгресс

Март 1951 года, когда я посвятилась Иегове, ознаменовался еще двумя вехами в моей жизни: крещением и моим первым конгрессом Свидетелей Иеговы. Но ведь для этого нужно было ехать в Сидней, большой город — мне, деревенской женщине, было боязно. Да и денег на билет у меня не было. Как быть?

Деньги на дорогу я решила выиграть в карты. «Ведь это для Иеговы,— рассуждала я,— значит он обязательно мне поможет». Через несколько партий я решила, что Иегова действительно помог: выигранного уже хватало на билет туда и обратно.

Бен знал, что я собираюсь в Сидней, поэтому, приехав к нам в очередной раз, он спросил, есть ли у меня на поездку деньги. «Ну конечно есть! — говорю я в ответ.— Я их выиграла!» Он густо покраснел, и я сразу поняла, что сказала что-то очень нехорошее. И тут же добавила в свое оправдание: «А что в этом такого? Я же их не украла!»

Успокоившись, Бен по-доброму объяснил, почему христиане не играют на деньги, и потом заверил: «Но твоей вины здесь нет. Я же тебе этого не говорил».

Радушный прием

На четырехдневном конгрессе, проходившем с 22 по 25 марта 1951 года, я впервые увидела так много Свидетелей. Как меня встретят? Ведь знала я только Бена и еще совсем немногих. Можно себе представить, как я ликовала, когда будущие духовные братья и сестры приняли меня тепло и радушно, без тени предубеждений! На конгрессе мне было легко и свободно.

Тот конгресс я помню до сих пор — особенно потому, что я была среди 160 крестившихся в Ботани-Бей. Должно быть, я оказалась среди первых австралийских аборигенов, ставших Свидетелями Иеговы. Мою фотографию напечатали в воскресном номере газеты и показывали в киножурнале.

Одна Свидетельница на весь город

Через месяц после моего возвращения из Сиднея наша семья переехала в Маунт-Айза, шахтерский город на северо-западе Квинсленда. Шесть лет мы жили в хибарке и присматривали за большим участком земли, который был сразу за городом. Стены хибарки мы построили из деревьев, срубленных неподалеку в зарослях. На крышу пошли старые бочки из-под битума, которые мы разрезали и распрямили. Мартин нашел работу на железной дороге, но в конце концов пьянство сгубило его здоровье. Семью мне пришлось кормить одной. Мартин умер в 1971 году.

Кроме меня, Свидетелей в Маунт-Айзе никого не было. Бен приезжал примерно раз в полгода: Маунт-Айза входил в его обширную территорию для проповеди. Если ему случалось приехать в город ближе ко времени Вечери воспоминания смерти Иисуса Христа — событие для Бена особенное: у него была небесная надежда,— то он праздновал ее с нами, иногда прямо под деревом.

Обычно Бен не оставался надолго, и в городе проповедовала в основном я с детьми. Мы были одни, но дух Иеговы и его любящая организация вселяли в нас силы. Верные разъездные надзиратели и их жены, чтобы добраться до Маунт-Айзы и ободрить нас, терпели палящий зной, мух, пыль и езду по ухабистым проселкам — а ведь многие годы наша группа оставалась совсем маленькой. Время от времени приезжали и Свидетели из соседнего новообразованного собрания в Дарвине, в 1 200 километрах от Маунт-Айзы.

Собрание

В декабре 1953 года в Маунт-Айзе появилось собрание. Бена назначили надзирателем, и, кроме него и нас с дочерью Энн, больше никто пока не проповедовал. Но вскоре к нам в город переехали другие Свидетели. Урожай наша территория давала все больше и больше, и со временем к нам начали присоединяться также аборигены.

Собрание росло, и вскоре стало ясно, что нам нужен Зал Царства. В мае 1960 года, после того как мы усердно потрудились, новый зал для нашего собрания был закончен. За 15 лет его расширяли два раза. Но к середине 1970-х в служении участвовало около 120 возвещателей, и в зале снова стало тесно. Тогда построили новый прекрасный Зал Царства на 250 мест, который посвятили в 1981 году. Здание было просторным и поэтому использовалось и для более крупных встреч — районных конгрессов.

Рост среди аборигенов

Когда в 1996 году образовались Аборигенная и Островная группы, которые относились к собранию «Маунт-Айза», я была счастлива. Островитянами мы называем аборигенов с островов, не очень удаленных от австралийского материка. Не все аборигены, общаясь с белыми людьми, чувствуют себя свободно, и главная задача этих групп — давать коренным жителям более основательное свидетельство.

По всей Австралии разбросаны еще примерно 20 таких аборигенных групп. Кроме того, собрания аборигенов образованы в Аделаиде, Кэрнсе, Ипсуиче, Перте и Таунсвилле. Всего в этих группах и собраниях примерно 500 человек, в том числе и некоторые члены моей семьи. А почти десятая часть возвещателей-аборигенов служат пионерами, то есть полновременно!

В 1975 году я заболела диабетом, и с годами эта болезнь, которой страдают очень многие аборигены, подорвала мое здоровье. Особенно читать становится все труднее. Но Иегова по-прежнему меня поддерживает и дает мне радость.

Хочется сказать спасибо верным братьям, послужившим мне и моей семье. Благодаря их неодолимому рвению, любви и духовным сокровищам, которые они возили на велосипедах по пыльным, забытым дорогам и проселкам квинслендской глубинки, мы познали библейскую истину. Теперь же я с уверенностью жду того времени, когда смогу любить землю вечно.

[Сноска]

[Карта/Иллюстрация, страница 15]

(Полное оформление текста смотрите в публикации)

Перт

Дарвин

Кэрнс

Таунсвилл

Маунт-Айза

Рокгэмптон

Эмералд

Спрингшур

Вурабинда

Ипсуич

Сидней

Аделаида

Дороти сегодня.

[Иллюстрация, страница 13]

Занятия с Беном в середине 1950-х.