От политической активности до христианского нейтралитета

РАССКАЗАЛ ЛАДИСЛАВ ШМЕЙКАЛ

После вынесения приговора меня отвели обратно в камеру. Я сразу начал при помощи азбуки Морзе перестукиваться с одним из друзей, чья камера находилась двумя этажами выше. Он ждал моего сообщения о том, какой срок мне дали.

«Четырнадцать лет»,— отстучал я.

Он не мог поверить и «переспросил»: «Четырнадцать месяцев?»

«Нет,— ответил я.— Четырнадцать лет».

ЭТО было в 1953 году в чешском городе Либерец. Тогда мне было 19 лет, и я активно боролся за политические перемены. Мы пропагандировали свои взгляды, распространяя листовки, направленные против правившей в то время Коммунистической партии. Нашу деятельность расценили как государственную измену, потому мне и дали такой большой срок.

В ожидании решения своей участи я просидел в тюрьме почти год. До вынесения приговора заключенных содержали в камерах по двое и время от времени водили на допрос с завязанными глазами. В камерах нам не разрешалось разговаривать, поэтому мы перешептывались или перестукивались друг с другом при помощи азбуки Морзе.

Вскоре я узнал, что среди заключенных было много Свидетелей Иеговы. В нашей тюрьме меняли соседей по камере каждый месяц или два. И так как меня интересовала Библия, я обрадовался, когда наконец оказался в одной камере со Свидетелем. Через какое-то время он стал изучать Библию со мной.

Думаю, что наши беседы можно назвать изучением, хотя ни Библии, ни библейской литературы у нас не было. Я даже никогда не видел Библии. Но это нам не мешало, потому что Свидетель объяснял мне по памяти библейские темы, а я записывал то, что он говорил. Все разговоры мы вели шепотом, сидя близко друг к другу.

Единственное, что у нас было, так это туалетная бумага и расческа. Поэтому я писал расческой на туалетной бумаге. Многие из стихов, которые мы обсуждали, я выучил наизусть. Свидетели разучили со мной песни Царства. Один Свидетель сказал мне: «Сейчас ты политзаключенный, но в будущем тебя могут посадить в тюрьму за то, что ты Свидетель Иеговы».

После бесконечных допросов в конце концов мне вынесли приговор и отправили в исправительно-трудовой лагерь, находившийся неподалеку от городка Яхимов. К тому времени я был убежден, что однажды стану Свидетелем Иеговы.

Долгие годы заключения

Когда меня привезли в лагерь на урановые рудники, я сразу начал искать Свидетелей. Вскоре я узнал, что их перевели в другое место. Но одного Свидетеля, однако, оставили в нашем лагере, так как он был поваром. Он одолжил мне потрепанную Библию, которую, очевидно, раньше прятали в разных местах. И вот у меня появилась возможность читать места Писания, которые я уже знал наизусть. Читая, я часто повторял себе: «Да, именно так меня учили братья, которые занимались со мной».

Примерно через месяц меня перевели в лагерь Битиз недалеко от городка Пршибрам. Там я встретил других Свидетелей. В Битизе мы регулярно получали библейскую литературу. Несмотря на все старания, начальству лагеря так и не удалось выяснить, как к нам попадала литература. В лагере было 14 заключенных, которые активно делились истиной с другими. Половина из них была крещеными Свидетелями, а вторая половина, как и я, людьми, принявшими веру Свидетелей в тюрьме.

Многие из нас хотели символизировать свое посвящение Богу водным крещением. Но из-за недостатка воды, а точнее говоря, из-за невозможности найти достаточно большой резервуар с водой, крестить было непросто. В то время многие ждали, когда их освободят, чтобы потом креститься. Но в нашем лагере были большие башенные установки для охлаждения компрессоров. В середине 1950-х годов некоторые из нас крестились в резервуаре одной их этих установок.

Через несколько лет, в марте 1960 года, меня вызвал полицейский, занимавшийся политзаключенными. Он сказал, что, если я буду информировать его о деятельности других заключенных, он устроит так, чтобы мне сократили срок пребывания в лагере. Услышав мой отказ, он начал кричать и сквернословить. «Ты отказался от шанса улучшить свою жизнь,— вопил он.— Я позабочусь, чтобы ты никогда не вернулся домой!» Однако через два месяца вышла амнистия, которая касалась и моего случая. Меня освободили, после того как я отсидел в местах заключения в общей сложности восемь лет.

Недолгая свобода

Деятельность Свидетелей Иеговы находилась в Чехословакии под запретом с апреля 1949 года, поэтому довольно скоро я понял, что служение Богу на так называемой свободе во многом было похоже на служение ему в тюремном заключении. Выйдя на волю, я столкнулся с другой проблемой. В то время все мужчины должны были пройти двухгодичную службу в армии.

Представителей некоторых профессий освобождали от военной службы. Такое освобождение получали, например, работники угольных шахт. Мне был знаком горняцкий труд, поэтому я устроился работать на одну из шахт. Там меня встретили дружелюбно. «Не волнуйся,— говорили мне,— для нас не составит труда освободить тебя от армии».

Однако через два месяца я получил повестку. Те, кто работал в управлении шахты, заверяли меня: «Не переживай, это какая-то ошибка. Мы напишем в военкомат, и все уладится». Но ничего не уладилось. Через некоторое время один служащий из управления пришел ко мне и стал извиняться: «Такое у нас происходит впервые, тебе придется идти в армию». Когда, следуя своим убеждениям, я отказался идти в армию, меня арестовали и забрали в ближайшую воинскую часть (Исаия 2:4).

Трибунал

Меня посадили в тюрьму в городе Кладно в январе 1961 года и пытались уговорить стать солдатом. Офицер, занимавшийся моим делом, организовал любопытную встречу. Меня привели в конференц-зал, где был большой круглый стол и вокруг него стояли глубокие кожаные кресла. Вскоре в зал стали приходить и рассаживаться вокруг стола офицеры. Отвечавший за встречу представил мне каждого из них. Затем он сел и сказал: «Теперь расскажи нам о своей вере».

После короткой молитвы, произнесенной про себя, я начал разговаривать с этой внимательной аудиторией. Беседа быстро переключилась на тему эволюции, и прозвучало заявление, что эволюция — это научный факт. Еще в лагере я изучал брошюру «Эволюция против нового мира»a. И к удивлению тех военных, я смог привести доводы, указывающие на бездоказательность эволюции.

Затем в дискуссию вмешался один майор, который, очевидно, воспитывался в католической семье. «А каково ваше отношение к деве Марии? — спросил он.— И как вы относитесь к священной Мессе?» Я ответил на его вопросы, а затем сказал: «Должно быть, вы верующий человек, ваши вопросы отличаются от вопросов других».

«Нет, нет! Я не верующий!» — запротестовал он. В коммунистической стране к тем, кто называл себя христианами, относились неуважительно и не ставили их на ответственные должности. После этого вопроса майор больше ничего не говорил. Я был очень рад, что мне представилась возможность объяснить этим людям, в чем заключаются верования Свидетелей Иеговы.

Другие возможности для свидетельствования

Через несколько дней меня перевели в одно из зданий военного гарнизона в Праге и приставили ко мне часового. Первый солдат, которому было поручено охранять меня, был удивлен таким особым мерам безопасности. «Нам впервые приходится охранять одного человека»,— сказал он мне. Я объяснил ему, почему нахожусь под арестом. Это заинтересовало его настолько, что он сел, поставил винтовку между коленями и стал слушать. Через два часа его сменил другой солдат, он задал похожий вопрос, и опять состоялся разговор на библейские темы.

В следующие дни у меня была возможность разговаривать с обоими охранниками, а также с заключенными, когда позволяли охранники. Охранники даже открывали камеры и разрешали заключенным собираться вместе для библейских бесед! Через какое-то время меня стало волновать, не узнает ли кто, что охранники дают мне возможность говорить с другими заключенными, и не вызовет ли это плохих последствий. Но все держалось в секрете.

Потом, когда меня вели в суд на допрос, меня подбадривали те, с кем я разговаривал о своей вере. Меня осудили на два года, и к этому сроку добавили еще шесть лет, которые я не отсидел из-за амнистии. Это означало, что впереди меня ожидали восемь лет заключения.

Ощущение Божьей поддержки

Я часто ощущал поддержку Бога, когда меня переводили из лагеря в лагерь и из тюрьмы в тюрьму. Когда я оказался в тюрьме в Валдице, начальник спросил, за что я отбываю срок. «За отказ служить в армии,— ответил я.— Участие в военных действиях противоречит моим убеждениям».

«Было бы хорошо, если бы у всех была такая же точка зрения»,— сказал он, и в его голосе слышалось одобрение. Но, немного подумав, он сказал: «Но так как большинство людей сегодня так не думает, мы должны наказать вас, и наказать жестоко!»

Меня отправили в мастерскую, где гранили стекло, в ней работали только заключенные. Хотя я находился в лагере за отказ от военной службы как Свидетель Иеговы, меня все равно считали политическим заключенным и отправляли на тяжелые работы. Гранить стекло для люстр и других дорогих изделий было особенно трудной работой, так как никакой брак в их производстве не допускался. Обычно, сдавая свои изделия, на следующий день заключенные получали половину из них для переделки. Поэтому выполнить предписываемую норму было очень трудно.

В тот день, когда я пришел в мастерскую, мне долго пришлось ждать начальника. Придя, он стал кричать на тех заключенных, которые, по его мнению, трудились недостаточно добросовестно. Он обошел заключенных, подошел ко мне и сказал: «Ну а ты почему не работаешь?»

Я объяснил, что я новичок. Он повел меня в свой кабинет и задал обычные вопросы типа: за что я отбываю наказание? Когда я объяснил ему причину, он сказал: «Так ты Свидетель Иеговы?»

«Да»,— ответил я.

Он сразу стал относиться ко мне по-другому. «Не волнуйся,— сказал он.— У нас здесь было много Свидетелей Иеговы. Мы уважаем их за их добросовестность и трудолюбие. Я позабочусь, чтобы тебе установили такую норму, с которой ты смог бы справляться».

Перемена в поведении надзирателя очень удивила меня. Я был признателен Иегове, а также тем неизвестным мне братьям, благодаря которым у Свидетелей была прекрасная репутация в этой тюрьме. Я чувствовал поддержку Иеговы все время, пока находился в тюрьме.

Какими бы трудными ни были обстоятельства, я никогда не сомневался, что увижусь со своими братьями-христианами. Я представлял себе, как тепло они улыбаются и ободряют меня. Без этого мне было бы намного труднее в тюрьме.

Многие заключенные, казалось, только и думали о том, как отомстить за плохое обращение в тюрьме. Но у меня никогда не было таких чувств. Я понимал, что страдаю за верность праведным принципам Бога. Поэтому знал, что каждый день, проведенный в тюрьме, Иегова сможет возместить бесчисленным числом прекрасных дней жизни на его райской новой земле (Псалом 36:29; 2 Петра 3:13; Откровение 21:3, 4).

Признателен за сегодняшние благословения

В мае 1968 года, после 15 лет тюремного заключения, меня наконец выпустили на свободу. Поначалу мне было трудно разговаривать с людьми, что вполне обычно для тех, кто провел немалую часть своей жизни среди заключенных в тюремной одежде и охранников в военной форме. Но братья-христиане помогли мне стать активным в проповеднической работе, которая по-прежнему велась под запретом.

Через несколько недель после освобождения я познакомился с Эвой. Несмотря на сильное сопротивление семьи, примерно за три года до нашей встречи она вместе со своим братом твердо встала на сторону библейской истины. Вскоре мы начали вместе проповедовать, а также участвовать в производстве библейской литературы, которая печаталась в подпольных типографиях. А в ноябре 1969 года мы поженились.

В 1970 году родился наш первый ребенок — дочь Яна. Через некоторое время по выходным я начал посещать собрания в качестве разъездного служителя Свидетелей Иеговы, чтобы ободрять братьев. В 1975 году, когда я занимался этой работой, меня арестовали и снова посадили в тюрьму. На этот раз я провел в тюрьме лишь несколько месяцев. Затем в 1977 году у нас родился сын Штепан.

1 сентября 1993 года Свидетели Иеговы были официально признаны в Чешской Республике. В следующем году наша дочь вышла замуж за Далибора Дражана, старейшину христианского собрания. В 1999 году наш сын Штепан, служебный помощник, женился на Бланке, полновременной служительнице. Теперь все мы служим в собраниях Праги и с нетерпением ждем времени, когда наступит новый мир. Но с особенным нетерпением я жду времени, когда нигде больше не будет тюремных стен.

[Сноска]

[Иллюстрации, страница 20]

Я писал тексты из Библии расческой.

[Иллюстрация, страница 21]

Лагерь Битиз, в котором я отбывал наказание и в котором крестился.

[Иллюстрация, страница 23]

Наша свадьба.

[Иллюстрация, страница 23]

Мы с Эвой, Штепан с Бланкой слева, а Яна с Далибором справа.