Выполняю свое обещание служить Богу

РАССКАЗАЛ ФРАНЦ ГУДЛИКИС

Только четыре из более чем ста солдат моей роты остались в живых. Когда мне угрожала смерть, я встал на колени и пообещал Богу, что если переживу войну, то буду служить ему всегда.

ЭТО обещание я дал 54 года назад, в апреле 1945 года, когда был солдатом немецкой армии. Это было перед концом Второй мировой войны, когда Советская армия продвигалась к Берлину. Наша рота находилась недалеко от Зелова на Одре, до Берлина было меньше 65 километров. Нас день и ночь обстреливала артиллерия, и в нашей роте почти все погибли.

Именно тогда впервые в своей жизни я расплакался и в слезах стал молиться Богу. Я вспомнил библейский текст, который часто цитировала моя богобоязненная мать: «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня» (Псалом 49:15). Там, в окопах, в страхе расстаться с жизнью я пообещал Богу то, о чем рассказал выше. Как мне удалось выполнить это обещание? И как я стал солдатом немецкой армии?

Вырос в Литве

В 1918 году, во время Первой мировой войны, Литва объявила себя независимой и установила демократическую систему правления. Я родился в 1925 году в окрестностях Мемеля (Клайпеда), недалеко от Балтийского моря. Этот район был присоединен к Литве всего лишь за год до моего рождения.

У меня и моих пяти сестер было счастливое детство. Отец был для нас как близкий друг, он всегда занимался с нами. Наши родители принадлежали к евангелистической церкви, но они не ходили на богослужение, потому что мама не могла смотреть на лицемерие священника. Но она любила Бога и его Слово, Библию, которое читала с упоением.

В 1939 году Германия захватила ту часть Литвы, в которой мы жили. Затем, в начале 1943 года, меня призвали на службу в немецкую армию. В одном из сражений я был ранен, но после выздоровления вернулся на Восточный фронт. К тому времени ход войны изменился, и немцы отступали под натиском советской армии. Именно в то время меня чуть не убили, как я упомянул в начале своего рассказа.

Исполняю свое обещание

Во время войны мои родители переехали в Германию, в Ошац, который находится на юго-востоке от Лейпцига. После войны было трудно найти их. Но как мы были рады вновь быть вместе! Вскоре после того, как я нашел их, в апреле 1947 года я пошел с мамой на публичную речь, с которой выступал Макс Шуберт, один из Свидетелей Иеговы. Мама была убеждена, что нашла истинную религию; я присоединился к ее мнению, посетив несколько встреч собрания.

Некоторое время спустя мама упала с лестницы, получив повреждения, от которых скончалась через несколько месяцев. В больнице перед смертью она с теплотой сказала мне: «Я часто молилась, чтобы хотя бы один из моих детей нашел путь к Богу. Теперь я вижу, что получила ответ на свои молитвы и могу умереть спокойно». Как я жду того времени, когда моя мама проснется от смертного сна и узнает, что ее молитвы исполнились! (Иоанна 5:28).

8 августа 1947 года, спустя всего лишь четыре месяца после того, как я услышал речь брата Шуберта, я крестился на конгрессе в Лейпциге в знак моего посвящения Иегове Богу. Наконец я предпринял шаги к исполнению обещания, данного Богу. Вскоре я стал пионером, как называются полновременные служители Свидетелей Иеговы. В то время в Восточной Германии, которая позднее стала Германской Демократической Республикой, было почти 400 пионеров.

Первые испытания веры

Сосед в Ошаце пытался заинтересовать меня идеями марксизма, предлагая получить университетское образование при поддержке государства, если я вступлю в Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ). Я отказался от этого предложения, подобно Иисусу, который не принял предложение Сатаны (Матфея 4:8—10).

Одним апрельским днем 1949 года двое полицейских пришли ко мне на работу и потребовали, чтобы я следовал за ними. Меня привели в местное отделение Советской разведывательной службы, где обвинили в работе на капиталистов Запада. Они сказали, что я могу доказать свою невиновность, если проповедуя от дома к дому, буду сообщать им обо всех, кто негативно отзывается о Советском Союзе, СЕПГ, и докладывать, кто посещает встречи Свидетелей Иеговы. Я отказался сотрудничать с ними, и меня посадили в тюремную камеру. Позднее я предстал, как оказалось, перед военным судом. Меня приговорили к 15 годам исправительно-трудовых работ в Сибири!

Я воспринял это спокойно, что удивило полицейских. Затем они сказали, что хотя мой приговор остается в силе, достаточно просто приходить к ним раз в неделю до тех пор, пока я не буду готов сотрудничать с ними. Я хотел посоветоваться с более опытными братьями, как вести себя в этой ситуации, и поэтому поехал в Магдебург, где тогда находился филиал Общества Сторожевой Башни. Поездка была нелегкой, так как за мной следили. Эрнст Вауер, который служил в юридическом отделе в Магдебурге, сказал мне: «Борись, и ты победишь. Если отступишь, проиграешь. Это мы знаем по опыту из концлагеря»a. Этот совет помог мне сдержать свое обещание служить Богу.

Запрет и повторный арест

В июле 1950 года меня рекомендовали служить разъездным надзирателем. Но 30 августа полиция устроила обыск в филиале в Магдебурге, и наша проповедническая деятельность была запрещена. Поэтому мое назначение изменили. Пауль Хиршбергер и я должны были сотрудничать с 50 собраниями, проводя два-три дня в каждом из них, и помогать братьям организовывать служение под запретом. В последующие месяцы полиция пыталась арестовать меня шесть раз!

В одно из собраний проник кто-то, кто предал нас Штази (Государственной службе безопасности). В июле 1951 года пять вооруженных мужчин арестовали меня и Пауля на улице. Потом мы поняли, что не применяли советы организации Иеговы так, как следовало бы. Более опытные братья советовали нам никогда не ездить вместе. Самоуверенность привела к тому, что мы лишились свободы! Более того, мы не договорились заранее о том, что будем говорить, если нас арестуют.

Когда я оказался один в тюремной камере, то со слезами стал умолять Иегову помочь мне не выдать братьев и не предать свою веру. После того как я заснул, меня неожиданно разбудил голос моего друга Пауля. Как раз в комнате над моей камерой его допрашивала Штази. А так как ночь была теплой и влажной, дверь балкона открыли, и я мог расслышать то, что там говорили. Потом, когда допрашивали меня, к удивлению полицейских, я отвечал точно так же. Любимый библейский текст моей мамы: «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя», постоянно вспоминался мне, что было большой поддержкой (Псалом 49:15).

После допроса я и Пауль провели пять месяцев в тюрьме предварительного заключения в Галле, а потом в Магдебурге. Когда я сидел в тюрьме в Магдебурге, то временами мне удавалось увидеть наш, тогда уже закрытый, филиал. Хорошо было бы работать там, а не сидеть здесь, в тюрьме! В феврале 1952 года был объявлен наш приговор: «10 лет тюремного заключения и 20 лет лишения гражданских прав».

Остаюсь верным в тюрьме

Свидетели Иеговы, осужденные не менее чем на десять лет, носили опознавательные знаки в течение какого-то времени своего заключения. На одной штанине и на одном рукаве куртки были красные нашивки. Также на двери камеры прикрепляли кружок из красного картона, который предупреждал охранников, что здесь находятся опасные преступники.

Власти действительно считали нас самыми опасными преступниками. Нам не разрешали иметь Библию, потому что, как объяснил нам охранник, «один Свидетель Иеговы с Библией все равно, что вооруженный преступник». Чтобы собрать стихи из Библии, мы читали книги русского писателя Льва Толстого, который часто цитировал библейские тексты в своих произведениях. Мы заучивали эти библейские тексты наизусть.

Перед арестом в 1951 году я обручился с Эльзой Ример. Она приходила ко мне в тюрьму так часто, как только разрешалось, и раз в месяц посылала мне посылку с едой. Она прятала духовную пищу в этих посылках. Однажды Эльза «начинила» статьями из «Сторожевой башни» сосиски. Охранники часто разрезали сосиски, чтобы проверить, не спрятано ли в них что-нибудь, но в этот раз посылку принесли незадолго до конца рабочего дня, и ее никто не проверил.

В то время мы сидели в камере вместе с Карлом Хейнцем Клебером и тремя не-Свидетелями. Как же нам читать «Сторожевую башню», чтобы никто этого не заметил? Мы притворялись, что читали книгу, а в книге у нас были спрятаны статьи из «Сторожевой башни». Мы делились этой ценной духовной пищей с другими Свидетелями, которые были с нами в тюрьме.

В тюрьме мы старались использовать возможность рассказывать другим о Царстве Бога. Я был так рад, когда один из тех мужчин, которые сидели с нами, принял истину (Матфея 24:14).

Возвращение к полновременному служению

1 апреля 1957 года, почти шесть лет проведя в тюрьме, я был освобожден. Меньше чем через две недели я женился на Эльзе. Когда в Штази узнали, что я освобожден, то начали искать предлог опять посадить меня в тюрьму. Чтобы избежать этого, мы с Эльзой перешли границу и остались в Западном Берлине.

Когда мы приехали в Западный Берлин, Общество хотело узнать о наших планах. Мы объяснили, что один из нас будет служить пионером, а другой устроится на работу.

— А не хотели бы вы вдвоем служить пионерами? — спросили нас.

— Если это возможно,— ответили мы,— мы начали бы сразу.

Так каждый месяц нам предоставлялась небольшая сумма, чтобы мы могли обеспечивать себя, и в 1958 году мы начали служить специальными пионерами. Нам было радостно наблюдать, как люди, с которыми мы изучали Библию, предпринимали изменения в своей жизни, чтобы стать служителями Иеговы! Десять лет, проведенных в специальном пионерском служении, научили нас помогать друг другу. Эльза всегда была рядом со мной, даже когда я чинил машину. Мы читали, занимались и молились вместе.

В 1969 году мне была поручена разъездная работа; каждую неделю мы посещали какое-нибудь собрание и оказывали помощь в зависимости от потребностей собрания. Йозеф Барт, опытный в разъездной работе брат, дал мне такой совет: «Если хочешь быть успешным в своем назначении, будь братом для братьев». Я старался применять этот совет. И у нас были очень теплые и мирные отношения с братьями в собраниях, поэтому было легче давать советы, когда это требовалось.

В 1972 году врачи установили, что у Эльзы рак, и ей была сделана операция. Потом у нее развился ревматизм. Невзирая на боль, она каждую неделю посещала со мной собрания, сотрудничая в служении с сестрами столько, сколько могла.

Новые обязанности

В 1984 году родители Эльзы стали нуждаться в постоянном уходе, поэтому мы оставили разъездную работу и заботились о них в течение четырех лет, вплоть до их смерти (1 Тимофею 5:8). Затем, в 1989 году, серьезно заболела Эльза. К счастью, она стала чувствовать себя лучше, но мне нужно было взять все заботы по дому на себя. Я до сих пор учусь тому, как обращаться с человеком, который постоянно испытывает боль. Но, несмотря на стрессы и нагрузки, мы сохраняем свою любовь к духовному.

Мы рады, что до сих пор находимся в списке пионеров. Мы поняли, что важно не то, какое у нас место в организации или сколько мы можем сделать, а то, что остаемся преданными. Мы хотим служить Богу, Иегове, не только несколько лет, но вечно. Опыт служения пригодится нам и в будущем. И Иегова дает нам сил восхвалять его даже в самых трудных обстоятельствах (Филиппийцам 4:13).

[Сноска]

[Иллюстрация, страница 23]

Здесь в Магдебурге я сидел в тюрьме.

[Сведения об источнике]

Gedenkstätte Moritzplatz Magdeburg für die Opfer politischer Gewalt; Foto: Fredi Fröschki, Magdeburg

[Иллюстрация, страница 23]

В день свадьбы в 1957 году.

[Иллюстрация, страница 23]

С Эльзой сегодня.