Биография

Мы решили быть на стороне Божьего правления

РАССКАЗАЛ МИХАЛ ЖОБРАК

После того как месяц я провел в одиночной камере, меня повели на допрос. Вскоре, красный от ярости, следователь закричал: «Шпионы! Американские шпионы!» Из-за чего он так разозлился? Он всего лишь задал мне вопрос о моей религии, и я сказал: «Я Свидетель Иеговы».

ЭТО произошло более пятидесяти лет назад. В то время в стране, где я жил, у власти были коммунисты. Но уже задолго до того мы сталкивались с жестоким противодействием нашей христианской просветительной деятельности.

Жало войны

Когда в 1914 году началась Первая мировая война, мне было 8 лет. В то время наша деревня Залужице находилась под властью Австро-Венгерской империи. Эта война не только изменила положение в мире, но и резко оборвала мое детство. Мой отец, который был солдатом, погиб в первый год военных действий. Мы с мамой и двумя младшими сестрами оказались в жалкой нищете. Как старшему мужчине в семье мне пришлось выполнять много дел, связанных с нашей маленькой фермой и домом. С ранних лет я был очень религиозным. Священник Реформаторской (Кальвинистской) церкви даже просил меня замещать его и учить моих одноклассников, когда он отсутствовал.

В 1918 году война окончилась, и мы с облегчением вздохнули. Австро-Венгерская империя была низвергнута, и мы стали гражданами Чехословацкой республики. Вскоре многие из тех, кто эмигрировал в Соединенные Штаты, вернулись домой. Среди них был Михал Петрик, который приехал в нашу деревню в 1922 году. Он пришел в гости к семье, жившей неподалеку, и нас с мамой тоже пригласили прийти.

Божье правление становится для нас реальным

Михал был Исследователем Библии, как тогда назывались Свидетели Иеговы, и рассказывал о важных библейских учениях, которые очень интересовали меня. Больше всего мне хотелось узнать о наступлении Царства Иеговы (Даниил 2:44). Когда он сказал, что в деревне Захор в следующее воскресенье будет христианская встреча, я решил, что обязательно приду на нее. Я встал в 4 часа утра и прошел около 8 километров до места, где жил мой двоюродный брат, чтобы взять у него велосипед. Починив порванную шину, я проехал еще 24 километра до Захора. Я не знал, где будет проходить встреча, поэтому медленно пошел по улице. Вдруг я услышал, что в одном доме пели песню Царства. Мое сердце забилось от радости. Я вошел в дом и объяснил, зачем пришел. Хозяева пригласили меня позавтракать, а потом взяли на собрание. Хотя обратно мне пришлось добираться пешком и на велосипеде 32 километра, оказавшись дома, я не чувствовал усталости (Исаия 40:31).

Я был потрясен тем, как ясно, на основании Библии Свидетели Иеговы объясняли разные вопросы. Меня затронула весть о возможности жить полноценной и приносящей удовлетворение жизнью под правлением Бога (Псалом 103:28). Мы с мамой решили выйти из своей церкви, написав письмо отречения. Это вызвало сильное возмущение в нашей деревне. Некоторые люди какое-то время не разговаривали с нами, но мы общались со многими Свидетелями в нашей местности (Матфея 5:11, 12). Вскоре я крестился в реке Уг.

Служение Богу становится нашим образом жизни

Мы использовали каждую возможность, чтобы проповедовать о Царстве Бога (Матфея 24:14). Особенно мы старались делать это по воскресеньям, во время хорошо организованных проповеднических кампаний. Как правило, в то время люди просыпались рано, и мы могли начинать служение с самого утра. Днем назначалась публичная встреча. Докладчики обычно говорили не по готовому тексту. Они произносили свои речи, учитывая число интересующихся людей, их религиозную принадлежность и волновавшие их вопросы.

Библейские истины, о которых мы проповедовали, открывали глаза многим искренним людям. Вскоре после крещения я отправился проповедовать в деревню Трговиште. В одном доме я беседовал с очень доброй и приветливой женщиной, которую звали Зузана Москал. Она и ее семья были кальвинистами, как был когда-то и я. Хотя Зузана и знала Библию, у нее было много вопросов, на которые она не находила ответов. Мы проговорили с ней больше часа, а уходя, оставили ей книгу «Арфа Божия»a.

Семья Москал сразу стала читать эту книгу на своих регулярных библейских занятиях. Другие семьи в деревне тоже проявили интерес и начали посещать наши встречи. Священник-кальвинист строго предостерег их от нас и нашей литературы. Некоторые интересующиеся предложили священнику прийти на встречу и в открытой дискуссии опровергнуть наши учения.

Священник пришел, но не смог найти ни единого аргумента из Библии в поддержку учений своей церкви. Защищаясь, он сказал: «Нельзя верить всему, что написано в Библии. Ее написали люди, и вопросы, касающиеся религии, можно объяснить разными способами». Для многих это было поворотным моментом. Некоторые сказали священнику, что если он не верит Библии, то они больше не придут на его проповеди. Так они порвали связь с Кальвинистской церковью, и около 30 человек в деревне твердо встали на сторону библейской истины.

Проповедование благой вести о Царстве стало нашим образом жизни, поэтому вполне естественно, что я хотел найти себе спутницу жизни из духовно крепкой семьи. Одним из моих напарников по служению был Ян Петрушка, который познал истину в Соединенных Штатах. Его дочь Мария поразила меня своей готовностью давать свидетельство всем вокруг. В этом она была очень похожа на своего отца. В 1936 году мы поженились, и на протяжении 50 лет, до самой своей смерти в 1986 году, Мария была моим верным спутником. В 1938 году родился наш единственный сын, Эдуард. Но в то время над Европой нависла угроза еще одной войны. Как это повлияло на нашу деятельность?

Испытание из-за христианского нейтралитета

Когда началась Вторая мировая война, Чехословакия находилась под влиянием нацистов. Однако правительство не предпринимало специальных действий против Свидетелей Иеговы как организации. Конечно, нам приходилось действовать тайно, и нашу литературу подвергали цензуре, тем не менее мы продолжали свою деятельность (Матфея 10:16).

В разгар войны меня призвали в армию, хотя мне было уже за 35 лет. Сохраняя христианский нейтралитет, я отказался участвовать в войне (Исаия 2:2—4). К счастью, прежде чем власти решили, что́ со мной делать, всех мужчин моего возраста освободили от призыва.

Мы видели, что братьям, живущим в городах, было труднее прокормиться, чем нам, сельским жителям. И мы делились с ними тем, что имели (2 Коринфянам 8:14). Мы брали столько продуктов, сколько могли унести, и через всю страну везли их в Братиславу, преодолевая более 500 километров. Узы христианской дружбы и любви, сложившиеся у нас во время войны, помогли нам в тяжелые годы, которые еще предстояли.

Получаем необходимую поддержку

После Второй мировой войны Словакия снова стала частью Чехословакии. С 1946 по 1948 год конгрессы Свидетелей Иеговы для всей страны проходили в Брно или в Праге. Из восточной Словакии мы ехали на них в специальных поездах для делегатов конгресса. Можно назвать эти поезда «поющими», потому что всю дорогу мы пели (Деяния 16:25).

Особенно мне запомнился конгресс 1947 года в Брно, где выступали три представителя из главного управления, в том числе брат Нейтан Норр. Приглашая людей на публичную речь, многие из нас ходили по городу с плакатами, на которых была написана тема речи. Наш сын, Эдуард, которому в то время было всего 9 лет, был счастлив, что ему тоже доверили носить плакат. Братья даже сделали для него и для многих других детей плакаты размером поменьше. Дети прекрасно справлялись с этим поручением!

В феврале 1948 года к власти в стране пришли коммунисты. Мы знали, что правительство обязательно предпримет меры, чтобы ограничить наше служение, и что это лишь вопрос времени. В сентябре 1948 года конгресс проходил в Праге, и мы радовались возможности собраться вместе, чувствуя, что скоро будет снова наложен запрет на наши публичные встречи. А ведь с того момента, как мы получили свободу, прошло всего лишь три года. В конце конгресса мы приняли резолюцию, в которой говорилось: «Мы, Свидетели Иеговы, собравшиеся вместе... настроены расширить наше благословляемое Богом служение, чтобы продолжать его сейчас и во время испытаний и распространять весть о Божьем царстве с еще большим рвением».

«Враги народа»

Спустя всего два месяца после конгресса в Праге представители службы госбезопасности ворвались в Вефиль, располагавшийся неподалеку от столицы. Они опечатали имущество, конфисковали всю литературу и арестовали вефильцев. Были арестованы и другие братья. Но это было еще не все.

В ночь с 3 на 4 февраля 1952 года служба госбезопасности арестовала более 100 Свидетелей по всей стране. Я был одним из них. Примерно в три часа ночи полиция разбудила мою семью. Без каких-либо объяснений они потребовали, чтобы я пошел с ними. Мне надели наручники, завязали глаза, вместе с другими меня бросили в кузов грузовика. Затем я оказался в одиночной камере.

Целый месяц со мной никто не разговаривал. Единственным человеком, которого я видел, был надсмотрщик, просовывавший скудную тюремную еду через дверь камеры. Потом меня повели на допрос к следователю, о котором я писал вначале. После того как он назвал меня шпионом, он заявил: «Религия — невежество. Бога нет! Мы не допустим, чтобы ты дурачил наш рабочий класс. Ты или будешь повешен, или сгниешь в тюрьме. А если твой Бог придет сюда, то мы его тоже убьем!»

Так как у властей не было закона, на основании которого они могли бы запретить нашу христианскую деятельность, они хотели дать ей другое определение. Они решили назвать нас «врагами народа» и иностранными шпионами, но, чтобы сделать это, им нужно было сломить наш дух и заставить «признать» ложные обвинения. После допроса той ночью мне не дали спать. Через несколько часов меня снова повели на допрос. На этот раз следователь хотел, чтобы я подписал бумагу, в которой говорилось: «Я как враг демократической Чехословакии не вступал в колхоз, ожидая прихода американцев». Так как я отказался подписать эту ложь, меня отправили в карцер.

Мне было запрещено спать, лежать и даже сидеть. Мне разрешалось лишь стоять или ходить. Когда у меня больше не было сил, я лег на бетонный пол. Тогда надсмотрщики опять повели меня в кабинет следователя. «Подпишешь теперь?»— спросил следователь. Когда я снова отказался, он ударил меня по лицу. У меня пошла кровь. Тогда он рявкнул охране: «Он хочет убить себя. Посадите его под особый контроль!» Я опять оказался в одиночной камере. Полгода меня продолжали допрашивать подобным образом. Никакие идеологические уговоры или попытки заставить меня признать, что я враг народа, не уменьшили моей решимости оставаться преданным Иегове.

За месяц до того, как я должен был предстать перед судом, из Праги приехал прокурор и допросил каждого из 12 братьев, находившихся в тюрьме. Он спросил: «Что бы вы стали делать, если бы на страну напали западные империалисты?» Я ответил: «То же самое, что делал, когда эта страна вместе с Гитлером напала на СССР. Я не воевал тогда, не буду воевать и сейчас, потому что я христианин и придерживаюсь нейтралитета». Тогда он сказал мне: «Мы не терпим Свидетелей Иеговы. Нам нужны солдаты на случай нападения западных империалистов и нам нужны солдаты, чтобы освободить рабочий класс на Западе».

24 июля 1953 года нас привели в зал суда. Одного за другим всех нас 12 братьев вызывали отвечать перед судьями. Мы пользовались возможностью свидетельствовать о нашей вере. После наших ответов на выдвинутые ложные обвинения поднялся представитель суда и сказал: «Я бывал в этом зале суда много раз. Обычно здесь можно услышать много признаний, раскаяний и даже увидеть слезы. Но эти люди уйдут отсюда, еще больше утвердившись в своей правоте». Затем всех 12 из нас объявили виновными в заговоре против государства. Меня приговорили к трем годам тюремного заключения с полной конфискацией имущества.

Преклонный возраст не останавливает меня

Выйдя из тюрьмы, я по-прежнему находился под надзором органов госбезопасности. Несмотря на это, я вновь стал принимать активное участие в теократической деятельности, и мне было доверено духовное руководство в нашем собрании. Хотя нам позволили жить в нашем конфискованном доме, официально он был возвращен нам только через 40 лет, после падения коммунистического режима.

Я был не единственным в нашей семье, кто отбывал срок за истину. Прошло всего лишь три года после моего возвращения из заключения, как Эдуарда призвали на службу в армию. Руководствуясь обученной по Библии совестью, он отказался и попал в тюрьму. Спустя годы мой внук, Петр, несмотря на плохое здоровье, прошел через такое же испытание.

В 1989 году коммунистический режим в Чехословакии пал. Как же я был счастлив, что после 40 лет запрета опять могу свободно проповедовать от дома к дому (Деяния 20:20). Пока мне позволяло здоровье, я с удовольствием принимал участие в этом виде служения. Теперь мне 98 лет, и здоровье уже не то, что раньше. Но я рад, что все еще могу свидетельствовать людям об удивительных обещаниях Иеговы.

За мою жизнь в стране сменилось пять разных форм правления и 12 правителей. Среди них были диктаторы, президенты и император. Никто из них не решил проблем, беспокоивших их подданных (Псалом 145:3, 4). Я благодарен Иегове, что он позволил мне узнать о нем в начале моей жизни. Благодаря этому я смог понять, что он решит наши проблемы посредством Мессианского Царства, и избежал суетности жизни без Бога. Более 75 лет я активно проповедовал самую лучшую из всех вестей. Это наполнило мою жизнь смыслом, удовлетворением и светлой надеждой жить вечно. Чего еще мне желать?b

[Сноски]

[Иллюстрация, страница 26]

Вскоре после нашей свадьбы.

[Иллюстрация, страница 26]

С Эдуардом в начале 1940-х годов.

[Иллюстрация, страница 27]

Приглашаем на конгресс в Брно, 1947 год.