Меня вдохновляла верность семьи Богу
РАССКАЗАЛ ХОРСТ ХЕНШЕЛЬ
«Если получишь это письмо, радуйся, потому что я претерпел до конца. Через два часа меня казнят». Так начиналось последнее письмо, которое написал мне отец. 10 мая 1944 года его казнили за отказ служить в гитлеровской армии. Его беззаветная преданность Богу, а также преданность матери и сестры Эльфриде сильно повлияла на мою жизнь.
В 1932 году незадолго до моего рождения отец начал читать издания Свидетелей Иеговы. Среди прочего он увидел лицемерие духовенства. И поэтому потерял всякий интерес к церкви.
Вскоре после начала Второй мировой войны в 1939 году отца призвали в немецкую армию. «Я не должен идти, это не по Библии,— сказал он матери.— Нельзя убивать людей».
«А если не пойдешь, убьют тебя,— ответила мать.— Что тогда будет с твоей семьей?» И отец пошел.
Впоследствии мама, не изучавшая до того времени Библию, попробовала связаться со Свидетелями Иеговы, что было крайне опасно. Она нашла Дору, мужа которой за веру отправили в концлагерь. Дора дала матери номер «Сторожевой башни» и настоятельно сказала: «Запомни: если гестапо (тайная полиция) узнает, что я дала тебе это, мне конец».
Позже мама получила и другие издания Свидетелей Иеговы; она полюбила библейские истины, о которых она читала. Со временем к нам домой, в Майсен, начал приезжать Макс Рюбзам из соседнего Дрездена. Он изучал с нами Библию, что было для него крайне рискованно. Вскоре его арестовали.
Изучая Библию, мама взрастила веру в Иегову и посвятилась ему, символизировав это в мае 1943 года водным крещением. Мы с отцом крестились спустя несколько месяцев. Примерно в то же время крестилась и моя 20-летняя сестра Эльфриде, работавшая в Дрездене. Вот так, в самый разгар войны мы все четверо посвятили свою жизнь Иегове. В 1943 году родилась наша младшая сестренка Ренате.
Гонимы за веру
До крещения я вышел из союза гитлеровской молодежи. Когда я отказывался произносить «Хайль Гитлер!», а в школе это полагалось делать каждый день, учителя меня били. И все же я радовался тому, что при поддержке родителей оставался верным.
Бывало, правда, что из-за телесных наказаний или от страха я все-таки говорил «Хайль Гитлер!». Домой я тогда приходил весь в слезах, и родители молились вместе со мной, чтобы я мужался и в следующий раз дал врагу отпор. Бывало, я из страха отступал от того, что правильно, но Иегова никогда не оставлял меня.
Однажды к нам домой пришли гестаповцы и произвели обыск. «Вы Свидетельница Иеговы?» — обратился один из них к матери. До сих пор помню, как она стоит, прислонившись к дверному косяку, и твердо отвечает: «Да»,— зная, что за это ее рано или поздно арестуют.
Гестаповцы пришли за матерью через две недели; она как раз была занята однолетней Ренате. Мама запротестовала: «Я же кормлю ребенка!» Но какая-то женщина, пришедшая с полицейскими, забрала девочку у нее из рук и приказала: «Собирайтесь! Пойдете с нами». Что и говорить, маме тогда пришлось нелегко.
Отца еще не арестовали, и он заботился о нас с сестренкой. Как-то утром, недели через две после ареста мамы, я крепко обнял отца, перед тем как идти в школу. В тот день его арестовали за отказ вернуться в армию. Прихожу днем из школы, а его нет; с тех пор я его больше не видел.
Мои бабушки, дедушки и другие родственники — все были против Свидетелей Иеговы, и некоторые из них состояли в нацистской партии — взяли нас с сестрой под свою опеку. Читать Библию мне не разрешали. Но соседка тайком дала мне Священное Писание, и я все же читал. И еще я вставал на колени перед кроваткой младшей сестры и молился.
А тем временем испытывалась вера другой моей сестры, Эльфриде. Она ушла с дрезденской фабрики, где производились боеприпасы, однако ей удалось устроиться садовницей в Майсене. Приходя в контору за зарплатой, она отказывалась произносить «Хайль Гитлер!». Спустя какое-то время ее арестовали и посадили в тюрьму.
К несчастью, Эльфриде заболела дифтерией и скарлатиной и умерла через несколько недель после заключения. Ей был всего 21 год. В одном из своих последних писем Эльфриде процитировала Луки 17:10: «Когда исполните все повеленное вам, говорите: „мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что́ должны были сделать“». Позже меня очень укрепляла ее беззаветная преданностью Богу (Колоссянам 4:11).
Испытания отца
Отец был в тюрьме, и мой дед — по матери — однажды отправился к нему, чтобы попробовать его переубедить. Отца, скованного по рукам и ногам, вывели на свидание. Дед посоветовал ему пойти в армию ради детей, но отец твердо стоял на своем. Один охранник сказал деду: «Будь у него хоть десять детей, все равно не пойдет».
Дед вернулся домой страшно злой. «Преступник! — гремел он на весь дом.— Негодяй! Нет, ты подумай: родных детей бросить!» Дед злился, а мне было радостно оттого, что отец держится твердо.
Впоследствии отца приговорили к смертной казни и обезглавили. Через какое-то время я получил от него то последнее письмо. Он не знал, в какой тюрьме находилась мама, и поэтому писал мне. Я пошел на чердак в свою спальню и прочитал те первые слова, что приведены в начале статьи. Было горестно, я плакал, но все же радовался, что он остался верным Иегове.
Горе матери
Мать отправили в тюрьму на юге Германии, где она ждала суда. Как-то в ее камеру вошел охранник и дружелюбно сказал, что можно не вставать. Но мама встала и сказала: «Я знаю, что моего мужа убили». Позже ей прислали окровавленную одежду отца, без слов говорившую о мучениях, которые он претерпел перед смертью.
Потом маму вызвали к коменданту и напрямую сказали: «Ваша дочь умерла в другой тюрьме. Как вы желаете, чтобы ее похоронили?» Все произошло так внезапно, что мама поначалу не знала, что и говорить. Но сильная вера в Иегову поддержала ее.
Родственники, в общем-то, хорошо заботились о нас с сестрой. Они были к нам очень добры. Кто-то из них даже сходил к моим школьным учителям и попросил относиться ко мне снисходительнее. А потому и учителя обращались со мной по-доброму и не наказывали, когда я не говорил «Хайль Гитлер!». Но вся эта доброта служила одной цели: отвести меня от библейской истины. К сожалению, отчасти им это удалось.
Всего за несколько месяцев до конца войны, до мая 1945 года, я по своей воле несколько раз сходил на собрания нацистского союза молодежи. Потом написал об этом матери, и из моих писем она поняла, что я больше не стремлюсь служить Иегове. Как мама потом сказала, эти письма расстроили ее сильнее, чем известия о смерти отца и Эльфриде.
Вскоре кончилась война и мама вернулась из тюрьмы. С ее помощью я снова духовно встал на ноги.
Начинаю полновременное служение
Однажды ближе к концу 1949 года, через четыре года после окончания войны, разъездной надзиратель обсуждал библейский стих Малахия 3:10: «Принесите все десятины в дом хранилища, чтобы в доме Моем была пища, и хотя в этом испытайте Меня, говорит Господь Саваоф». После этого я решил подать заявление на полновременное служение. И 1 января 1950 года я стал пионером, так называются полновременные служители. Позже я переехал в Спремберг, где пионеры были нужнее.
В августе того года меня пригласили служить в филиале Общества Сторожевой Башни в Магдебурге, в Восточной Германии. Но всего через два дня после моего приезда, 31 августа в филиал ворвались полицейские и заявили, что у нас скрываются преступники. Большую часть Свидетелей арестовали и посадили в тюрьму, но мне удалось укрыться и добраться до Западного Берлина, где у Общества был офис. Там я рассказал, что произошло в Магдебурге. И тогда же узнал, что в Восточной Германии арестовали уже немало Свидетелей. Оказалось, что полиция уже разыскивает меня в Спремберге!
Арест и заключение
Меня назначили пионером в Восточный Берлин. Через несколько месяцев, когда я провозил библейскую литературу из Западного Берлина в Восточную Германию, я был арестован и доставлен в город Котбус, где меня судили и приговорили к 12 годам тюрьмы.
Среди прочего меня обвинили в подстрекательстве к войне. Когда мне дали последнее слово, я сказал: «Как же я, Свидетель Иеговы, могу подстрекать к войне, когда мой отец, тоже Свидетель Иеговы, отказался воевать, и за это его обезглавили?» Но тех людей, конечно, не интересовало, где правда, а где ложь.
Не так-то легко в 19 лет думать о 12-летнем сроке. Но я знал, что подобный приговор вынесли многим другим. Бывало, что тюремные власти держали Свидетелей порознь, но тогда мы говорили о библейских истинах с другими заключенными, и некоторые из них стали Свидетелями.
Иногда всех Свидетелей сажали в один блок. Но тогда мы принимались вместе оттачивать знание Библии. Заучивали наизусть целые главы и старались запомнить целиком даже библейские книги. Каждый день мы ставили перед собой задачу, решали, что́ сегодня будем делать и учить. Иногда мы были так заняты, что говорили друг другу: «Времени у нас в обрез»,— хотя мы круглые сутки сидели в камере, не имея никакой работы!
Тайная полиция устраивала допросы, которые порой совершенно изматывали. Иногда они длились сутками и сопровождались самыми разными угрозами. Однажды я выбился из сил и упал духом, так что даже молиться стало трудно. Через два-три дня я, без всякой причины, снял с камерной стены кусок картона, на котором были написаны тюремные правила. На другой стороне оказалась надпись. Повернув картонку к тусклому свету, я разобрал слова: «Тело губящих не бойся» и «Как зеницу ока, верных охранять ведь буду я». Это слова из песенника Свидетелей Иеговы, из 27-й песни!
По-видимому, в этой камере до меня сидел другой брат, терпевший подобные обстоятельства, и Иегова Бог укрепил его. Ко мне сразу же вернулась духовная сила, и я поблагодарил Иегову за ободрение. Никогда не забуду этот урок: даже если мне самому что-то не под силу — с Иеговой ничего невозможного нет.
За это время мать переехала в Западную Германию, и мы потеряли друг с другом связь. Но со мной была Ханна, с которой мы выросли в одном собрании; она очень дружила с нашей семьей. Все эти годы она навещала меня в тюрьме, писала мне ободряющие письма и присылала посылки с едой. Мы поженились, когда я освободился в 1957 году, отсидев из двенадцати лет шесть.
Ханна, моя дорогая жена, верно служила со мной в самых разных назначениях и всегда была мне поддержкой и опорой. Воздать ей за все, что она сделала для меня за время нашего совместного служения, может только Иегова.
Служение после тюрьмы
Совместное полновременное служение мы с Ханной начали в офисе, который тогда был у Общества Сторожевой Башни в Западном Берлине. Меня назначили на строительные работы плотником. Позже мы служили пионерами в Западном Берлине.
Вилли Поль, который тогда надзирал за работой в Западном Берлине, посоветовал мне не бросать изучение английского языка. «Да времени нет»,— ответил я. Но как я рад, что все же послушался его совета! Благодаря этому в 1962 году меня пригласили на десятимесячный курс 37-го класса Школы Галаад в Бруклине (Нью-Йорк). Я вернулся в Германию 2 декабря 1962 года, и после этого мы с Ханной провели 16 лет в разъездной работе, посещая собрания по всей Германии. Затем в 1978 году нас пригласили служить в филиале Общества в Висбадене. В середине 80-х филиал переехал в большие новые здания в Зельтерсе, и мы несколько лет прослужили в том замечательном комплексе.
Драгоценное служение
В 1989 году произошло совершенно неожиданное: пала Берлинская стена, и Свидетели в Восточной Европе получили свободу поклонения. В 1992 году нас с Ханной пригласили во Львов, чтобы оказать поддержку во время бурного роста числа возвещателей Царства на Украине.
А на следующий год нас попросили переехать в Россию, чтобы помочь там в организации дела Царства. В поселке Солнечное, примерно в 40 километрах от Санкт-Петербурга, был тогда создан офис, чтобы заботиться о проповеднической деятельности в России и большей части других республик бывшего Советского Союза. К тому времени, когда мы приехали, уже началось строительство жилых зданий, а также большого административного и складского комплекса.
Когда 21 июня 1997 года состоялось посвящение нового филиала, нашей радости не было конца. В Солнечное на специальную программу съехалось 1 492 человека из 42 стран. На следующий день более 8 400 человек собралось в Санкт-Петербурге на стадионе «Петровский»; был сделан обзор программы посвящения, и гости из разных стран выступили с радостными сообщениями.
Какой же чудесный рост идет в 15 республиках бывшего Советского Союза! В 1946 году на этой территории проповедовали около 4 800 возвещателей Царства. Примерно через 40 лет, в 1985 году, их число возросло до 26 905. Сегодня наш филиал в Солнечном обслуживает более 125 тысяч возвещателей в 10 республиках бывшего Советского Союза, и более 100 тысяч проповедуют в пяти других республиках! И сколько было радости, когда мы узнали, что в 15 бывших советских республиках в апреле прошлого года более 600 тысяч человек посетили Вечерю воспоминания смерти Христа!
Не перестаю удивляться тому, как великолепно Иегова Бог руководит сбором и организацией своего народа в эти «последние дни» (2 Тимофею 3:1). Как сказал псалмопевец, Иегова вразумляет своих служителей, наставляет их на путь, по которому им идти, и око Его над ними (Псалом 31:8). Я счастлив, что принадлежу к международной организации Иеговы!
[Иллюстрация, страница 13]
С двумя сестрами, 1943 год.
[Иллюстрация, страница 14]
Отца обезглавили.
[Иллюстрация, страница 14]
Мать помогла мне духовно встать на ноги.
[Иллюстрация, страница 15]
С женой Ханной.
[Иллюстрация, страница 16]
Речь посвящения в Зале Царства в России.
[Иллюстрации, страница 17]
Двор и окна столовой нашего нового филиала.