«Никогда не забывай проповедовать по домам»
Рассказал Якоб Нойфельд
«Что бы ни случилось, никогда не забывай проповедовать по домам». Помня эти слова, я отправился проповедовать в соседнюю деревню в трех милях от нас. Я дошел до первого дома, но мне не хватило смелости постучать в дверь. Тогда я пошел в лес и горячо стал молиться Богу о том, чтобы он дал мне смелости проповедовать. Наконец я собрался с силами, вернулся к тому дому и начал разговор.
ЧТО привело меня в парагвайскую глубинку и как я решился проповедовать один? Начну с самого начала. Родился я в ноябре 1923 года в украинской деревне Кронсталь, в немецкой колонии менонитов. В конце XVIII века менониты эмигрировали из Германии на Украину, где им предоставили немалые привилегии, включая свободу вероисповедания (кроме распространения своей веры), право на самоуправление и освобождение от военной службы.
Когда к власти пришла коммунистическая партия, все эти привилегии были отменены. В конце 1920-х годов крупные хозяйства менонитов превратили в колхозы. Чтобы заставить людей подчиниться, их морили голодом. Любое неповиновение жестоко каралось. В 1930-е годы многих мужчин, обычно ночью, забирали органы госбезопасности, и в селах мужчин почти не осталось. То же произошло и с моим отцом в 1938 году. Тогда мне было 14 лет. Больше я его не видел и ничего не слышал о нем. Спустя два года забрали и моего старшего брата.
В 1941 году гитлеровские войска оккупировали Украину. Для нас это было освобождением от коммунистов. Однако из нашей деревни неожиданно исчезли восемь еврейских семей. Все эти события не давали мне покоя. Меня мучил вопрос: почему все это случилось?
Честность спасает мне жизнь
В 1943 году немецкие войска отступили и увели с собой большую часть немецких семей, в том числе и оставшихся членов моей семьи, чтобы мы работали на войну. К тому времени я уже был призван на военную службу, и меня распределили в Румынию служить в СС — Schutzstaffel — отборных частях гитлеровской армии. Тогда произошел случай, который очень сильно повлиял на мою жизнь.
Командир моего подразделения решил проверить меня на честность. Он попросил меня отнести его униформу в химчистку. В один из карманов он положил деньги. Я их нашел и вернул ему, а он сказал, что ничего не оставлял. Но я настаивал, что эти деньги из его кармана. Вскоре после этого случая меня назначили его помощником и доверили работу с документами и деньгами нашего подразделения, а также поручили заниматься распределением караульных.
Однажды все наше подразделение, кроме меня, попало в плен к русским. Меня в это время оставили в штабе, чтобы доделать работу для командира. Насколько мне известно, я был единственным, кто избежал этой участи,— а все потому, что был честным и получил особую должность. В противном случае меня бы тоже схватили.
Так, в 1944 году я неожиданно был отправлен в запас. Я поехал домой навестить маму. Ожидая уведомления, я стал подмастерьем у каменщика, и в дальнейшем эти навыки мне очень пригодились. В апреле 1945 года наш город, неподалеку от Магдебурга, оккупировали американские войска. Через месяц объявили, что война окончилась. Мы остались в живых. Будущее обнадеживало.
В июне по громкоговорителю нам сообщили: «Прошлой ночью американцы ушли, и сегодня в 11 часов утра прибудут русские». Когда мы поняли, что снова окажемся в советской зоне оккупации, мы пали духом. С двоюродным братом мы тут же стали думать, как отсюда выбраться. К середине лета мы уже находились в американской зоне оккупации. В ноябре мы рискнули вернуться в советский сектор, тайно перешли через границу и забрали своих родных.
«Слушай внимательно и делай выводы»
Мы поселились в Западной Германии. Здесь я полюбил Библию. По воскресеньям я ходил в лес, чтобы читать эту книгу, но то, что я узнавал, казалось мне таким чужим и далеким. В это же время я изучал катехизис у менонитов и готовился креститься у них. Но в катехизисе я натолкнулся на одну фразу: «Отец есть Бог, Сын есть Бог, и Святой Дух есть Бог». Далее задавался вопрос: «Существуют ли три Бога?» Ниже приводился такой ответ: «Нет. Это не три Бога, а один». Я спросил у пастора, как это может быть. Он ответил: «Молодой человек, не стоит слишком вникать в эти вопросы. Кто слишком копался в этом, терял рассудок». И тогда я решил, что не стоит креститься.
Несколько дней спустя я услышал, как моя двоюродная сестра с кем-то разговаривает. Мне стало любопытно, я подошел и стал задавать вопросы. Как я потом узнал, это был Эрик Голацик, бывший узник концлагеря Вевельсбург. Он спросил, хочу ли я разобраться в Библии. Я согласился, и он сказал, что все, чему он будет меня учить, мы будем проверять по моей Библии.
Побывав у нас несколько раз, Эрик пригласил меня на конгресс Свидетелей Иеговы — видимо, один из первых после войны. Меня очень впечатлила программа, поэтому я записывал все стихи, которые упоминали докладчики. Вскоре я понял, что библейские знания к чему-то обязывают, и решил прекратить изучение. Мне также было трудно согласиться с тем, что есть только одна истинная религия. Когда Эрик заметил, что я решил вернуться в свою прежнюю церковь, он посоветовал мне: «Слушай внимательно и делай выводы».
Мне хватило всего двух бесед с моими пасторами, чтобы понять, что они далеки от истины и ни в чем не разбираются. Я стал писать различным священнослужителям и задавать библейские вопросы. Один из них ответил: «У вас нет никакого права исследовать Священное Писание, поскольку вы не рождены свыше».
Девушка, за которой я ухаживал, поставила меня перед трудным выбором. Она принадлежала к одной менонитской секте, исповедовавшей рождение свыше. По наущению своей семьи, которая не переносила Свидетелей Иеговы, она сказала, что я ее больше не увижу, если не порву со своей новой религией. К тому времени я уже достаточно хорошо знал истину и поэтому сделал единственно правильный выбор — я перестал с ней встречаться.
Вскоре меня снова навестил Эрик. Он сказал, что на следующей неделе будет крещение, и спросил, не хочу ли я креститься. Я уже убедился, что Свидетели учат истине, и хотел служить Иегове. Я сказал Эрику, что согласен, и в мае 1948 года меня крестили в ванной.
Спустя недолгое время после моего крещения наша семья решила иммигрировать в Парагвай, и мама очень просила меня поехать с ними. На этот шаг я не решался, так как мне не хватало библейских знаний, и я нуждался в дальнейшем обучении. Посещая филиал Свидетелей Иеговы в Висбадене, я познакомился с Аугустом Петерсом. Он напомнил мне об обязанностях перед семьей и дал такое напутствие: «Что бы ни случилось, не забывай проповедовать по домам. Иначе ты ничем не будешь отличаться от прихожан любой другой церкви». Я ценю этот совет по сей день и понимаю, как важно «проповедовать по домам» (Деяния 20:20, 21).
В Парагвае появился «лжепророк»
Вскоре после той встречи с Аугустом Петерсом я вместе с семьей сел на пароход и отправился в Южную Америку. Мы обосновались в Парагвае, в области Гран-Чако, и снова оказались в колонии менонитов. Именно тогда, через две недели после приезда, хотя мне и было трудно, я один пошел проповедовать в соседнюю деревню. Очень скоро все узнали, что среди вновь прибывших появился «лжепророк».
Тогда мне и пригодились мои навыки каменщика. Каждой семье иммигрантов нужен был свой дом, и дома строили из саманного кирпича, а крышу делали из соломы. Следующие полгода у меня было много работы, что дало мне возможность проповедовать моим заказчикам. Люди были доброжелательны, но как только четыре стены дома были готовы, им не терпелось от меня избавиться.
Тем временем беженцы-менониты продолжали на транспортных судах приезжать из Германии. Среди них была Катерина Шелленберг, которая уже была немного знакома со Свидетелями и понимала, что они проповедуют истину. Хотя Катерина еще не была крещеной, на борту она называла себя Свидетелем Иеговы. Из-за этого ей не дали разрешения жить в немецкой колонии. Оставшись одна в Асунсьоне, столице Парагвая, она устроилась горничной, выучила испанский язык, нашла Свидетелей и крестилась. В октябре 1950 года эта смелая девушка стала моей женой. На протяжении всей моей жизни она поддерживала меня и помогала во всех трудностях, с которыми мы сталкивались.
Через какое-то время я сумел скопить денег и купил двух лошадей и повозку, на которой мы отправлялись в проповедь, помня совет брата Петерса. К тому времени моя сестра тоже стала Свидетелем и присоединилась к нам. Нередко мы вставали в четыре утра, ехали примерно четыре часа до места проповеди, проповедовали часа два-три и затем возвращались домой.
В нашей литературе я читал, что произносятся публичные речи, поэтому я решил организовать такую речь. Мне не довелось побывать на встрече собрания в Германии, поэтому я просто предположил, как она должна проводиться, и говорил о Царстве Бога. Пришло всего восемь человек, но для служителей менонитской церкви это было слишком. Они организовали кампанию, отобрали всю библейскую литературу, которую мы распространили среди людей, и велели им даже не здороваться с нами.
Затем меня вызвало руководство колонии. Управляющий и двое пасторов из Канады допрашивали меня несколько часов. В конце концов один из них сказал: «Молодой человек, вы можете верить во что вам заблагорассудится, но вы должны пообещать, что ни с кем не будете говорить о своих убеждениях». Такого обещания я дать не мог. Они велели мне покинуть колонию, потому что не желали видеть «лжепророка» среди «верного братства». Когда я отказался, они предложили оплатить расходы по переезду для всей моей семьи. Но я настоял на своем и отказался уезжать.
Тем летом в 1953 году в Асунсьоне проводился конгресс. Там я поговорил с Нейтаном Норром из всемирного главного управления Свидетелей Иеговы в Бруклине (Нью-Йорк). Он посоветовал мне переехать в столицу и сотрудничать с небольшой группой миссионеров, тем более что проповедь в менонитской колонии не приносила почти никаких плодов.
Главное в жизни — служение Богу
В то время во всем Парагвае было не более 35 Свидетелей. Я поговорил с женой, и, хотя она не была в восторге от идеи переехать в большой город, она согласилась начать все сначала. В 1954 году мы с Катериной в свободное время без посторонней помощи построили кирпичный дом. Встречи собрания мы никогда не пропускали, а по выходным всегда беседовали с людьми о Библии.
Меня попросили сопровождать районного надзирателя (разъездного служителя) в качестве переводчика, когда он посещал немецкие колонии в Парагвае. Поскольку испанский я знал тогда плохо, первый раз переводить речь с испанского на немецкий было для меня, пожалуй, самым трудным заданием в жизни.
У моей жены стало ухудшаться здоровье, и поэтому в 1957 году мы иммигрировали в Канаду. Затем в 1963-м мы переехали в Соединенные Штаты. Где бы мы ни были, служение Богу занимало главное место в нашей жизни (Матфея 6:33). Как я благодарен Иегове, что он позволил мне еще в молодости познать истину из его Слова, Библии! Духовные знания, которые я приобрел, обогатили мою жизнь во многих отношениях.
Я очень рад, что у меня была возможность рассказывать людям прекрасные библейские истины, которые мне самому приносили огромное утешение. Наибольшую радость мне приносит то, что всем моим детям и внукам с самого рождения были привиты библейские истины. Все они следуют совету брата Петерса, который много лет назад сказал мне: «Что бы ни случилось, никогда не забывай проповедовать по домам».
[Вставка, страница 22]
Наибольшую радость мне приносит то, что всем моим детям и внукам с самого рождения были привиты библейские истины
[Иллюстрации, страницы 20, 21]
Катерина и я незадолго до нашей свадьбы в 1950 году
[Иллюстрация, страница 21]
С нашим первым ребенком у нашего дома в Парагвае. 1952 год
[Иллюстрация, страница 23]
Вся моя большая семья
[Сведения об источнике]
Photo by Keith Trammel © 2000
[Сведения об иллюстрации, страница 19]
Photo by Keith Trammel © 2000