Почему церковь теряет влияние?

«Каждый стоик был стоиком; но в христианстве где же христиане?»

(РАЛФ УОЛДО ЭМЕРСОН, АМЕРИКАНСКИЙ ЭССЕИСТ И ПОЭТ XIX ВЕКА).

«Я — КАТОЛИЧКА, но в церковь не хожу»,— говорит молодая женщина. «Меня совершенно не волнует религия»,— добавляет один подросток. Это обычные ответы для молодого поколения европейцев. И хотя их родители — или скорее даже бабушки и дедушки — все еще ходят в церковь, вера не навела мосты через пропасть между поколениями.

Почему религиозные обычаи, дорогие сердцам многих поколений европейцев, теперь оставлены?

Страх больше не действует

Столетиями страх перед огненным адом и чистилищем очень сильно влиял на европейцев. Проповеди об огненных муках и живописные полотна в церквах, где изображался неугасимый адский огонь, внушали мирянам, что только благочестивые прихожане церкви могут спастись от проклятия. Далее в «Катехизисе католической церкви»a говорится, что «Церковь обязывает верующих „участвовать в богослужении по воскресеньям и праздникам“». За пределами городов давление общества тоже было немалым — считалось, что все должны приходить в церковь по воскресеньям.

Но сейчас не те времена. Теперь люди считают себя свободными делать то, что им нравится. Страх уже не играет той роли. Ад потихоньку прикрыли, потому что большинство европейских католиков все равно в него не верят.

По сути, «грех» пропустить воскресную литургию не считается очень тяжким. Тирсо Вакеро, католический священник в Мадриде (Испания), признается: «Если христианин [католик] не приходит на воскресную литургию, нам его искренне жаль, потому что он упускает время общения с Богом и своими братьями, а не потому что совершил грех. Это не столь серьезно».

Итак страх больше не внушает благочестия. Что можно сказать о нравственном авторитете церкви и занимающих в ней ведущее положение — верна ли им паства?

Кризис авторитета

Отмирание религиозного страха совпало с падением нравственного авторитета церкви. «Столетиями у нас было... так много нравоучителей и так мало нравственных учителей»,— жалуется итальянский историк Джордано Бруно Гуэрри. Этот недостаток нравственного руководства был высвечен в двух мировых войнах, которые опустошили христианский мир. Европейские церкви не смогли удержать верующих от участия в бойне. Хуже того, церкви с обеих сторон стали активными участниками войны.

«Первая мировая война — гражданская война между сектами христианства, открыла для христианского мира период трагедии и позора,— отметил историк Пол Джонсон.— Вторая мировая война была еще более мощным ударом по моральным устоям христианской веры, чем Первая. Она обнажила духовную пустоту церквей Германии, родины Реформации, а также коварство и эгоизм, царящие на святейшем престоле».

Ватиканские конкордаты с нацистским гитлеровским режимом и фашистскими правительствами Муссолини в Италии и Франко в Испании также подорвали нравственный авторитет церкви. В конце концов ценой такого политического лавирования была потеря доверия.

Церковь и государство — узел развязан

В течение XX века в большинстве европейских стран узел церкви и государства в конце концов развязался. И в самом деле, ни в одной из основных стран Европы католицизм не считается государственной религией.

Хотя основные церкви, возможно, все еще субсидируются государством, они утратили былое политическое влияние. Не все представители духовенства смирились с этой действительностью. По словам известного испанского иезуита Хосе Мария Диес-Алегрия, «руководители [католической] церкви считают — и многие из них со всей искренностью,— что не могут проводить свое пастырство без поддержки „властей“».

Но эта «поддержка „властей“» рухнула. Испания, в которой «национал-католическое» правительство просуществовало вплоть до 1975 года, служит тому примером. В последние годы испанская иерархия ведет борьбу с социалистическим правительством за церковную казну. Епископ Теруэля (Испания) недавно жаловался своим прихожанам: мол, его «преследуют как католика», потому что испанское правительство не дает церкви нужной финансовой поддержки.

В 1990 году испанские епископы объявили, что испанское общество переживало «серьезный кризис совести и нравственности». Кого они обвиняли в этом «нравственном кризисе»? Епископы утверждали, что одной из главных причин была «какая-то двусмысленность, которая часто сквозила в отношении с властями [правительством Испании]». Явно, что епископы ожидают, чтобы государство, выдавая субсидии, продвигало и католическую идеологию.

Следуют ли священники тому, о чем проповедуют?

Несметное богатство Католической церкви не перестает приводить в замешательство священников, которые служат в обедневших приходах. А в еще большее смущение они пришли, когда ватиканский банк был уличен в том, что журнал «Тайм» назвал «крупнейшим финансовым скандалом в послевоенной Италии». В 1987 году прокуроры выписали ордеры на арест архиепископа и двух ватиканских банковских служащих. Однако, благодаря особому суверенному статусу Ватикана, обвиненные представители церкви избежали ареста. Ватиканский банк утверждал, что не совершалось ничего противозаконного, но ему не удалось изгладить впечатление, что церковь не следует тому, о чем проповедует. (Сравните Матфея 23:3.)

Преданное широкой огласке распутство нанесло еще больший урон. В мае 1992 года один ирландский епископ, о котором было известно, что он высказывался за обет безбрачия, просил свою епархию «простить его» и «молиться за него». Он был вынужден отказаться от сана, когда выяснилось, что он — отец 17-летнего юноши и пользовался казной церкви для оплаты образования сына. За месяц до того другой католический священник появился на немецком телевидении с «подругой» и их двумя детьми. Он сказал, что хочет «открыть диалог» на тему тайных незаконных любовных связей, которые поддерживают многие священники.

Скандалы неминуемо оставляют свою отметину. Историк Гуэрри в одной своей книге («Gli italiani sotto la Chiesa») утверждает, что «столетиями церковь оскорбляет нравственные чувства итальянцев». Один из итогов этого — «повсюду слабеет влияние церкви, причем даже среди верующих». Возмущенные католики, возможно, захотят задать своим священникам тот же вопрос, с которым Павел обращался к римлянам: «Ты, проповедующий не красть, почему крадешь сам? Ты, утверждающий, что никто не должен совершать прелюбодеяние, почему прелюбодействуешь?» (Римлянам 2:21, 22, «Современный перевод»).

Пропасть между духовенством и мирянами

Не такая явная, но, возможно, более подтачивающая проблема — пропасть между духовенством и мирянами. Пастырские послания от епископов, как видно, скорее раздражают прихожан, чем утверждают их веру. Согласно опросу, проводившемуся в Испании, только 28 процентов из тех, у кого брали интервью, «были согласны с воззваниями епископов». Таково же число «равнодушных», и 18 процентов сказали, что они «не понимают, о чем они [епископы] вообще говорят». Архиепископ Мальорки (Испания) Убеда признался: «Мы, епископы, должны также взять на себя долю ответственности за то, что многие, никому не секрет, оставляют христианство».

Недостаток чисто библейских проповедей еще больше отдаляет мирян. Согласно еженедельнику «Католик геральд», «многие священники [во Франции] любят для „солидности“ заниматься политикой», хотя в основном прихожанам хотелось бы, чтобы те побольше занимались духовными вопросами. Итальянский священник и социолог Сильвано Бургаласси признается: «Наверное, они [молодые люди] отвергли Бога из-за нашего дурного примера. Мы преподносили им „ералаш“ из компромиссов, религии и бизнеса, эгоизма и фальши». Неудивительно, что священники теряют признание общественности. «Я католик, но священникам я не верю»,— часто слышится от испанских католиков.

Многим католикам трудно доверять священникам, а другие серьезно сомневаются в учениях церкви — особенно тех, которые кажутся неразумными и далекими от действительности.

Запутанные учения

Яркий тому пример — официальное католическое учение об аде. В «Катехизисе католической церкви» говорится: «Учение церкви подтверждает существование ада и его вечность». Тем не менее, согласно последним опросам, только четверть французских католиков и треть испанских верят в существование ада.

Также и что касается вопросов нравственности: европейцам больше нравится быть «христианами на свой лад». Девушка по имени Мимми, лютеранка из Швеции, верит, что нравственные вопросы, как например иметь детей вне брака — «личное дело каждого». И с ней согласятся большинство французских католиков. Сталкиваясь в жизни с серьезными решениями, 80 процентов сказали, что они скорее последуют своей совести, чем церкви.

Раньше у церкви было достаточно полномочий, чтобы подавить любое вольномыслие. И, с точки зрения Ватикана, мало что изменилось. Катехизис непреклонно утверждает, что «правильность любых трактований Писания определяется Церковью». Впрочем, мало кто приветствует такой авторитарный подход к делу. «Что касается власти, этот вопрос остается нерешенным,— жалуется Антонио Элорза, профессор политологии из Испании.— Церковь скорее возведет башню и обнесет ее стеною, дабы сделать свои традиции недоступными для влияния истории». Вне же этой «башни» влияние церкви ощущается все меньше и меньше.

Кроме духовного упадка, есть еще социальные причины, и это другой фактор, играющий свою роль в религиозном равнодушии. Общество потребителей открывает целый мир всяких удовольствий и развлечений — и большинство европейцев хотят и любят им предаваться. В сравнении с этим посещение церкви воскресным утром выглядит бестолковым времяпрепровождением. Кроме того, церковные службы, как видно, редко отвечают духовным нуждам людей.

Кажется, что вряд ли традиционная религия вернет свое былое господство над европейской паствой. Можно ли сказать, что величие религии — дело прошлого и ее ждет участь динозавров?

[Сноска]

[Вставка, страница 6]

Культ удовольствия одержал полную победу над христианским миром.

[Иллюстрация, страница 7]

Когда дело касается выбора: пойти на проповедь или понежиться на солнышке — большинство европейцев не колеблясь выберут пляж.