Я нашел то, что лучше золота

РАССКАЗАЛ ЧАРЛЗ МИЛТОН

Однажды мой отец сказал: «Давайте пошлем Чарлза в Америку, где деньги растут на деревьях. Он бы подзаработал и нам немного выслал!»

ЛЮДИ на самом деле думали, что в Америке улицы вымощены золотом. Жизнь в Восточной Европе в то время была очень тяжелой. У моих родителей было небольшое хозяйство, они держали кур и несколько коров. У нас дома, как и у остальных в нашей округе, не было электричества и водопровода.

Я родился в Хошовчике 1 января 1893 года, почти 106 лет назад. Эта деревня находилась в Галиции, которая тогда входила в Австро-Венгерскую империю. Теперь Хошовчик в восточной Польше, недалеко от Словакии и Украины. Зимы там были суровые и снежные. Когда мне было примерно семь лет, я ходил за полкилометра к речке и топором прорубал лед, чтобы набрать воды. Я носил воду домой, чтобы мама могла готовить и убирать. Она стирала белье в проруби, а большой кусок льда служил ей стиральной доской.

В Хошовчике не было школ, но я научился говорить по-польски, по-русски, по-словацки и по-украински. Мы ходили в Греческую православную церковь, и я прислуживал у алтаря. Но даже когда я был маленьким, меня огорчало, что священники, которые запрещали нам есть мясо по пятницам, сами ели его.

Некоторые из наших друзей вернулись из Америки, куда ездили на заработки, и у них были деньги на ремонт дома и покупку оборудования для фермы. Это и подтолкнуло отца заговорить о том, чтобы послать меня в Америку с соседями, которые собирались поехать туда снова. Это было в 1907 году, когда мне было 14 лет.

Один в Америке

Вскоре я уже плыл на корабле, Атлантику мы пересекли за две недели. Чтобы попасть в Америку, в то время нужно было иметь 20 долларов, иначе вас могли отправить обратно домой. У меня была монета достоинством в 20 долларов, и вот я оказался среди тех миллионов людей, которые через остров Эллис (Нью-Йорк) попали в Америку. Конечно, в Америке деньги не росли на деревьях, и улицы не были вымощены золотом. Многие из них вообще ничем не были вымощены!

Мы поехали на поезде в Джонстаун (Пенсильвания). Мои попутчики бывали там раньше и знали один пансион, где я мог бы остановиться. Я собирался найти свою старшую сестру, которая жила в Джероме (Пенсильвания), городе, который находился, как я узнал позднее, всего лишь в 25 километрах от Джонстауна. Но вместо Джером я говорил «Яром», потому что в моем родном языке «j» произносится как «й». Никто не слышал названия «Яром», так что я оказался в чужой стране, не зная почти ни слова по-английски и денег у меня было совсем немного.

Каждое утро я искал работу. В бюро по трудоустройству на работу брали только двух-трех человек из тех, кто выстраивался в длинную очередь за дверью. Поэтому каждый день я возвращался в пансион и учил по самоучителю английский. Иногда я находил временную работу, но шли месяцы, и у меня почти закончились деньги.

Нашел родственников

Однажды я проходил мимо гостиницы у вокзала, в которой была закусочная. Какие аппетитные запахи доносились оттуда! Сандвичи, сосиски и другую еду можно было получить бесплатно, если ты покупал пиво, которое стоило пять центов за большую кружку. Хотя я был несовершеннолетним, продавец, пожалев меня, продал мне пиво.

Когда я ел, вошли несколько мужчин и сказали: «Поторапливайтесь и пейте побыстрей свое пиво! Идет поезд на Джером».

«То есть Яром?» — спросил я.

«Нет, Джером»,— сказали мужчины. Так я узнал название места, где жила моя сестра. Там же в баре я познакомился с мужчиной, который жил через три дома от нее! Я купил билет на поезд и наконец-то нашел свою сестру.

Моя сестра и ее муж держали пансион для шахтеров; я жил с ними. Они нашли мне работу: нужно было следить за насосом, который выкачивал воду из шахты. Когда он переставал работать, я должен был звать механика. Мне платили 15 центов в день. Потом я работал на железной дороге, на кирпичном заводе, даже страховым агентом. Позже я переехал в Питтсбург, где жил мой брат Стив. Там мы работали на сталепрокатном заводе. Я никогда не зарабатывал столько денег, чтобы послать немного домой.

Семья и похороны

Однажды по дороге на работу я заметил молодую домработницу, которая стояла перед домом своих хозяев. Я подумал про себя: «До чего она красивая!» Через три недели — это было в 1917 году — мы с Хелен поженились. В следующие 10 лет у нас родилось шестеро детей, один ребенок умер еще младенцем.

В 1918 году я начал работать водителем трамвая в Питтсбурге. Рядом с трамвайным парком было кафе, где можно было выпить чашечку кофе. Казалось, что владельцев кафе — двух греков — не очень-то заботило, закажешь ли ты что-нибудь или нет, главное для них было проповедовать тебе из Библии. Я говорил им: «Вы считаете, что весь мир неправ, и лишь вы правы?»

«Загляните в Библию!» — говорили они. Но в то время им не удалось убедить меня.

К сожалению, в 1928 году моя дорогая Хелен заболела. Чтобы предоставить детям лучший уход, я отвез их к сестре и ее мужу в Джером. К тому времени они купили ферму. Я часто посещал детей и каждый месяц давал деньги на их питание. Также я посылал им одежду. Состояние Хелен становилось все хуже и хуже, и она умерла 27 августа 1930 года.

Я чувствовал себя одиноким и опустошенным. Когда я пошел к священнику, чтобы договориться о похоронах, он сказал: «Вы больше не принадлежите к этой церкви. Вы больше года не платили церковные взносы».

Я объяснил, что моя жена долго болела и что я давал деньги детям, чтобы они могли пожертвовать церкви в Джероме. Но все равно священник не соглашался проводить похороны, пока я не занял 50 долларов и не внес деньги. Священник запросил еще 15 долларов за мессу в доме моей свояченицы, где друзья и родные планировали собраться, чтобы отдать последнюю дань уважения Хелен. Мне неоткуда было взять эти 15 долларов, но священник согласился отслужить мессу, если я отдам ему деньги после получки.

С получки я должен был купить одежду и обувь для детей, чтобы им было в чем ходить в школу. Примерно через две недели священник сел в мой трамвай. «Вы еще должны мне 15 долларов»,— сказал он. Затем, выходя на своей остановке, он пригрозил: «Я пойду к вашему начальнику, и эти деньги вычтут из вашей зарплаты».

В конце рабочего дня я пошел к своему начальнику и рассказал ему о том, что произошло. Хотя мой начальник был католиком, он сказал: «Если этот священник явится сюда, я ему все выскажу!» Этот случай заставил меня задуматься: священников интересуют только наши деньги, но они никогда ничему не учили нас из Библии.

Познаю́ истину

В следующий раз, когда я был в кафе у тех двух греков, мы обсуждали с ними мой случай со священником. После этого разговора я начал заниматься с Исследователями Библии, как тогда назывались Свидетели Иеговы. Целую ночь я читал Библию и библейскую литературу. Я узнал, что Хелен не страдает в чистилище, как говорил священник, а что ее состояние можно сравнить со сном (Иов 14:13, 14; Иоанна 11:11—14). Я действительно нашел истину, а она намного лучше золота!

Через пару недель на первом для меня собрании Исследователей Библии, проходившем в питтсбургском театре «Гарден», я поднял руку и сказал: «Сегодня вечером я узнал о Библии больше, чем за все годы в церкви». Позднее, когда спросили, кто хочет проповедовать завтра, я опять поднял руку.

Я символизировал свое посвящение Иегове водным крещением 4 октября 1931 года. К тому времени я уже смог снять дом и привезти детей, чтобы они жили со мной. Я также нанял домработницу, которая помогала мне заботиться о них. Несмотря на свои семейные обязанности, с января 1932 года по июнь 1933 года я участвовал в особом виде служения, которое называлось подсобным, то есть 50—60 часов в месяц я посвящал беседам с людьми о Библии.

Примерно в то же время я заметил симпатичную молодую женщину, которая ездила на моем трамвае на работу и обратно. Наши взгляды часто встречались, когда я смотрел в зеркало. Так мы познакомились с Мэри. Мы начали встречаться и поженились в августе 1936 года.

В 1949 году по выслуге лет я мог выбрать удобный график, позволивший мне начать пионерское, или полновременное, служение. Моя младшая дочь, Джин, стала пионеркой в 1945 году, и теперь мы могли служить вместе. Позднее Джин встретила Сэма Френда, который служил в Вефиле, главном управлении Свидетелей Иеговы в Бруклине, Нью-Йоркa. Они поженились в 1952 году. Я продолжал служить пионером в Питтсбурге и проводил много изучений Библии. Было время, когда каждую неделю я занимался с 14 семьями. В 1958 году я вышел на пенсию. Служить пионером стало еще легче, так как мне больше не надо было работать по восемь часов в день.

В 1983 году заболела Мэри. Я старался заботиться о ней так, как она на протяжении почти 50 лет заботилась обо мне. В конце концов 14 сентября 1986 года она скончалась.

Поездка на родину

В 1989 году Джин и Сэм взяли меня с собой на конгресс в Польшу. Мы также съездили в те места, где я вырос. Когда русские захватили ту территорию, они изменили названия городов и депортировали людей в другие страны. Одного из моих старших братьев депортировали в Стамбул, а сестру — в Россию. А для людей, которых мы спрашивали, название моей деревни звучало незнакомо.

Но вот несколько гор в отдалении показались мне знакомыми. Когда мы подъехали поближе, то я стал узнавать другие знакомые места — холм, развилку дорог, церковь, мост через реку. Вдруг, к нашему удивлению, мы увидели указатель «Хошовчик»! Не так давно коммунисты потеряли свое влияние в тех местах, и первоначальные названия деревень были восстановлены.

Нашего дома уже не было, но осталась печка, на которой мы готовили на улице, она уже вросла в землю. Потом я указал на большое дерево и сказал: «Видите это дерево. Я посадил его перед отъездом в Америку. Посмотрите, какое большое оно выросло!» Затем мы пошли на кладбище, пытаясь найти имена членов нашей семьи, но не нашли.

Ставить истину на первое место в жизни

Когда у Джин в 1993 году умер муж, она спросила, не хочу ли я, чтобы она оставила Вефиль и стала заботиться обо мне. Я сказал ей, что это было бы самым неправильным ее решением, и мое мнение с тех пор не изменилось. Я жил один до тех пор, пока мне не исполнилось 102 года, тогда я переехал в дом престарелых. Я все еще продолжаю служить старейшиной в собрании Белвью в Питтсбурге, и по воскресеньям братья отвозят меня на встречи собрания в Зал Царства. Хотя сейчас я проповедую совсем немного, я остаюсь в списке пионеров, для которых в силу их возраста снижена норма часов.

За годы служения я прошел обучение в разных специальных школах для надзирателей, организованных Обществом Сторожевой Башни. В прошлом декабре я присутствовал на части программы Школы царственного служения для старейшин собрания. А в этом году 11 апреля Джин повезла меня на Вечерю воспоминания смерти Христа,— с 1931 года я дорожу возможностью каждый год участвовать в этом праздновании.

Некоторые из тех, с кем я проводил изучение Библии, теперь служат старейшинами, другие — миссионерами в Южной Америке, есть и такие, кто уже стал дедушками и бабушками и преданно служат Иегове вместе с детьми. Трое моих детей — Мэри Джейн, Джон и Джин — а также многие из их детей и внуков преданно служат Иегове. Я молюсь о том, чтобы когда-нибудь еще одна моя дочь, остальные внуки и правнуки тоже стали служить Иегове.

Сейчас мне 105 лет, я до сих пор побуждаю людей изучать Библию и рассказывать другим о том, что они узнали. Да, я убежден, что если ты рядом с Иеговой, то никогда не разочаруешься. Тогда ты сможешь радоваться чему-то лучшему, чем золото — истине, которая дает возможность иметь ценное взаимоотношение с Жизнедателем, Иеговой Богом.

[Сноска]

[Иллюстрация, страница 25]

Когда я работал водителем трамвая.

[Иллюстрация, страница 26]

В доме престарелых, где я теперь живу.

[Иллюстрация, страница 27]

Дорожный указатель, который мы нашли в 1989 году.