Часть 3
Наука — вечный поиск истины человеком
Религия и наука — плохое сочетание
ПРОДОЛЖАВШИЙСЯ тысячелетиями поиск научной истины, казалось бы, положил солидную основу для последующих изысканий. Выглядело так, будто ничто не могло помешать дальнейшему прогрессу. И все-таки «Книга популярной науки» (англ.) говорит, что «в третьем, четвертом и пятом веках нашей эры дело с наукой обстояло плохо».
Два значительных факта содействовали этому. С Иисусом Христом в первом веке возникла новая религиозная эпоха. И за несколько десятилетий до того, в 31 году до нашей эры, с образованием Римской империи наступила новая политическая эра.
В противоположность своим предшественникам, греческим философам, римляне «больше интересовались решениями повседневных проблем, чем поиском абстрактной истины», говорится в вышеуказанном труде. Поэтому понятно, что «их вклад в чистую науку был весьма невелик».
Однако римляне играли важную роль в передаче накопившихся к тому времени научных знаний дальше. Например, Плиний Старший в первом столетии составил научный справочник, названный «Естественная история». Хотя не без ошибок, но труд сохранил различные виды научной информации, которая иначе была бы, возможно, потеряна для последующих поколений.
Что касается религии, то быстро расширяющееся собрание христиан не принимало участия в научном поиске того времени. Не то чтобы христиане были против этого поиска, однако приоритет христиан, установленный самим Христом, явно состоял в понимании и распространении религиозной истины (Матфея 6:33; 28:19, 20).
В конце первого века отпавшие христиане уже начали искажать религиозную истину, которая была доверена им для распространения. Позднее это привело, как было предсказано, к отступническому христианству (Деяния 20:30; 2 Фессалоникийцам 2:3; 1 Тимофею 4:1). Факты последующего времени показывают, что отклонение от религиозной истины сопровождалось безразличием — порой даже антагонизмом — к научной истине.
«Христианская» Европа утрачивает свое главенство
Согласно «Уорлд бук энсайклопидия», в средневековье (V—XV века) «ученые в Европе интересовались больше теологией, изучением религии, чем изучением природы». И это «подчеркивание спасения вместо исследования природы,— как указывает «Энциклопедия Коллира» (англ.),— было для науки скорее препятствием, чем стимулом».
Учения Христа не должны были служить таким препятствием. Однако такому развитию способствовал лабиринт ложных религиозных понятий христианского мира, одним из которых было чрезмерное подчеркивание спасения якобы бессмертной души. Образование проводилось почти исключительно под контролем церкви и развивалось главным образом в монастырях. Такая религиозная позиция тормозила поиск научной истины.
С самого начала нашего летоисчисления научные вопросы были второстепенными по сравнению с теологией. В сущности, единственное научное продвижение, которое стоит упомянуть, было в области медицины. Например, римский писатель медик Авл Цельс, живший в первом веке нашей эры и названный «римским Гиппократом», написал труд, который признан и поныне как медицинская классика. Греческий фармаколог Педаний Диоскорид, хирург при армии Нерона, составил выдающийся фармакологический учебник, которым широко пользовались многие столетия. Гален, грек, живший во втором веке, основал экспериментальную физиологию, чем повлиял на медицинскую теорию и практику как своего времени, так и всего средневековья.
Период научного затишья продолжался даже после XV века. Хотя европейские ученые делали открытия в этот период, но в большинстве случаев они не были первооткрывателями. В журнале «Тайм» говорилось: «[Китайцы] были первыми выдающимися учеными в мире. Задолго до европейцев они знали как пользоваться компасом, как изготовлять бумагу и черный порох и как печатать подвижным шрифтом».
Итак, по причине общего вакуума в «христианской» Европе, нехристианские культуры стали ведущими.
Научный прогресс
В девятом веке арабские ученые за короткое время стали ведущими в вопросах науки. Тогда как христианский мир стоял на месте, у них, особенно в X—XI веках, был золотой век достижений. Они внесли значительный вклад в медицину, химию, ботанику, физику, астрономию, и особенно в математику. (Смотри рамку на странице 27.) Маан З. Мадина, адъюнкт-профессор арабского языка при Колумбийском университете, говорит, что «современные тригонометрия, алгебра и геометрия в значительной мере развились у арабов.
Многие из этих научных знаний произошли действительно от арабов. Однако некоторые из них основаны на общем фундаменте греческой философии и, как ни странно, при участии религии.
Сравнительно в раннем периоде своего возникновения христианство распространилось в Персии, затем в Аравии и Индии. В пятом веке Несторий, Константинопольский патриарх, был вовлечен в спор, который привел к расколу внутри восточной церкви. Впоследствии образовалась отколовшаяся группа — несториане.
В седьмом веке, когда новая религия — ислам — вдруг появилась на мировой сцене и начала расширяться, несториане стали быстро передавать свои знания своим арабским завоевателям. Согласно «Энциклопедии религии» (англ.), «несториане были первыми, которые продвигали греческую науку и философию, переводя греческие оригиналы на сирийский и затем на арабский языки». Они были также «первыми, которые ввели греческую медицину в Багдаде». Арабские ученые стали дальше созидать на знаниях, которым научились от несториан. В Арабской империи арабский язык заменил сирийский, и стал языком науки, полностью соответствуя требованиям научной системы письма.
Однако арабы не только принимали знания, они также передавали их дальше. Когда мавры пришли через Испанию в Европу, где оставались более 700 лет, они принесли с собой свою высокую мусульманскую культуру. И в период восьми, так называемых христианских, крестовых походов, между 1096—1272 годами, на западных крестоносцев большое впечатление произвела развитая исламская культура, с которой они соприкоснулись. Они вернулись, как выразился один автор, «со множеством новых впечатлений».
Арабские упрощения в математике
Одним важным вкладом арабов в Европе было введение арабских цифр, заменивших римское употребление букв. Фактически, название «арабские цифры» не совсем точное. Правильнее было бы назвать их «индо-арабские». Хотя и верно, что живший в девятом веке арабский математик и астроном аль-Хорезми, писал об этой системе цифр, но он заимствовал их в свою очередь от индусских математиков Индии, которые изобрели их за тысячи лет до того, а именно в третьем веке до нашей эры.
В Европе эта система была малоизвестна до тех пор, пока выдающийся математик Леонардо Фибоначчи (известный как Леонардо Пизанский) в 1202 году не ввел ее в «Liber abaci» («Книга абака»). В своем вступлении о преимуществе системы он объяснил: «Девять индийских цифр следующие: 9 8 7 6 5 4 3 2 1. С помощью этих девяти цифр и знака 0... можно написать любое число». Сначала европейцы не отозвались на это. Но в конце средневековья они переняли новую систему чисел, несложность которой очень способствовала научному прогрессу.
Если кто-либо сомневается в том, что индо-арабские цифры намного проще употреблявшихся раньше римских, пусть попробует LXXIX отнять от MCMXCIII. Озадачен? Может быть, все-таки проще 79 отнять от 1 993.
Вновь разгоревшееся пламя в Европе
С XII века стало угасать пламя знания, так ярко горевшее в мусульманском мире. В Европе же оно опять разгорелось, когда группы ученых стали основывать университеты, предшествовавшие современным. Во второй половине XII века были основаны университеты Парижский и Оксфордский. В начале XIII века последовал Кембриджский, и в XIV веке — Пражский и Гейдельбергский университеты. К XIX веку университеты стали главными центрами научного исследования.
Первоначально эти учебные заведения находились под большим влиянием религии. Обучение сосредоточивалось на теологии или проводилось с таким уклоном. Но в то же время школы перенимали греческую философию, преимущественно труды Аристотеля. В труде «Энциклопедия религии» говорится, что «схоластический метод в средние века... был построен на основании аристотельской логики определения, разделения и логичной аргументации в ее толковании текста и решении проблем».
Ученый XIII века, намерением которого было объединить аристотельское учение с христианской теологией, был Фома Аквинский, позже названный «христианским Аристотелем». Однако в некоторых пунктах он расходился с Аристотелем. Например, Фома отклонял теорию, что мир существовал всегда и, соответственно Библии, был убежден в его сотворении. «Твердо придерживаясь убеждения, что наша Вселенная — система, которая может быть познана светом разума, он,— как говорится в «Книге популярной науки»,— внес ценный вклад в развитие современной науки».
В основном же, учения Аристотеля, Птолемея и Галена даже церковью признавались непреложной истиной. В вышеупомянутом труде объясняется: «В средние века, когда интерес к научным экспериментам и непосредственным наблюдениям очень понизился, слово Аристотеля было законом. Ipse dixit («сам сказал») было аргументом, употреблявшимся схоластами средневековья для доказательства истины многих „научных“ наблюдений. При таких обстоятельствах заблуждения Аристотеля столетиями препятствовали научному прогрессу, особенно в области физики и астрономии».
Монах-францисканец Роджер Бэкон, живший в XIII веке в Оксфорде, был тем, кто оспаривал такое слепое повиновение прежним взглядам. Его назвали «самой выдающейся персоной науки в средневековый период», и все-таки он был почти один, защищая экспериментирование как средство изучения научных истин. Говорят, что уже в 1269 году — явно на века опередив свое время — он предсказал автомобили, самолеты и оснащенные двигателями корабли.
Но несмотря на дар предвидения и блестящий ум Бэкона, его познание фактов было ограничено. Он глубоко верил в астрологию, магию и алхимию. Это ясно показывает, что наука — действительно вечный поиск истины, всегда подлежащий проверке.
Хотя в XIV веке научное исследование, как казалось, погрузилось в глубокий сон, в конце XV века поиск научной истины человеком далеко еще не был закончен. Действительно, последние 500 лет затмили все предшествовавшие века. Мир стоял на пороге научной революции. И как во время каждой революции, у нее будут свои герои, враги и свои жертвы. Об этом узнаем больше в четвертой части серии «Наука — вечный поиск истины человеком» в следующем номере.
[Рамка, страница 27]
Золотой век арабской науки
Аль-Хорезми (VIII—IX век), иракский математик и астроном; известен тем, что он положил начало «алгебре»; слово происходит от арабского аль-джебр, что значит «улаживание».
Абу Муса Джабир ибн Хайян (VIII—IX век), алхимик; назван отцом химии у арабов.
Аль-Баттани (IX—X век), астроном и математик; исправил астрономические исчисления Птолемея и этим с более высокой точностью определил, например, количество дней в году и продолжительность времен года.
Ар-Рази (IX—X век), один из наиболее известных врачей персидского происхождения; первый, кто отличил оспу от кори и классифицировал все субстанции на животные, растительные или минеральные.
Ибн аль-Хайсам из города Басра (X—XI век), математик и физик; сделал значительный вклад в теорию оптики, включая преломление, отражение, бинокулярное зрение и атмосферное преломление; первый, кто точно объяснил зрение как действие света, идущего от объекта к глазу.
Омар Хайям (XI—XII век), знаменитый персидский математик, физик, астроном, врач и философ; на Западе особенно известен своей поэзией.
[Иллюстрации, страница 25]
Аристотель (вверху) и Платон (внизу) веками имели сильное влияние на научное мышление.
[Сведения об источнике]
National Archaeological Museum of Athens
Musei Capitolini, Roma